В XIX веке и в начале XX века центром рыболовной жизни России была Москва. Здесь жил и создавал свои «Записки об уженье рыбы» С.Т.Аксаков, здесь действовал Л.П.Сабанеев, выходили «Природа и охота», «Охотничья Газета», «Рыболов-любитель». Здесь находились известные фирмы, импортировавшие снасти из-за рубежа и снабжавшие рыболовов в самых отдаленных уголках Империи (магазины Малиновского, Глазунова, Перешивкина, Биткова).
В то же время, рыбалка в самой Москве и вокруг нее и тогда уже была неважная, являя разительный контраст с ужением в богатых (до поры до времени) рыбой южных краях. «Москва-река вообще не может похвастаться обилием рыбы, а те представители рыбьяго царства, которые в ней еще водятся, — так нашколены и избалованы обилием корма, что далеко не во всякое время года могут быть пойманы хотя бы в мизерном количестве, обыкновенной закидной, поплавочной (окуневой) удочкой. Самый опытный, бывалый рыболов-провинциал, избалованный сказочными уловами где-либо в девственных местах Закавказья или Юга России, но не знакомый с уженьем в проводку — неминуемо спасует пред московскою рыбой, явившись ловить ее своими снастями».
Этот фрагмент вступления к статье Ивана Николаевича Комарова «Уженье „в проводку” (по московскому способу» дает хорошее представление о сути московской школы ужения второй половины XIX — начала XX вв.: для ловли немногочисленной и вышколенной рыбы применялись изощренные методы и деликатные снасти. Сам же Иван Николаевич, отлично разбиравшийся в современных снастях, умело их применявший на практике и щедро делившийся своим опытом на страницах книг и журналов, является, на мой взгляд, наиболее ярким представителем этой школы.
А вот, словно бы в ответ Комарову, реплика одного из этих «опытных, бывалых провинциалов», а именно Ивана Тимофеевича Плетенева: «Я читал несколько статей в журнале „Природа и охота” об ужении ерша на р.Москве и, откровенно говоря, не мало удивлялся тому, что уженью этой ничтожной рыбки посвящались целыя статьи; только полным отсутствием в реке более крупной рыбы можно объяснить такое трогательное внимание к ершу. Если на Псле, на приваженных местах, вздумать ловить красноперку, плотву и подлещиков, то в продолжении двух часов свободно можно натаскать полпуда этой мелочи. Но, спрашивается, какая же это охота?»
Живя в Москве и посвящая свободное время рыбалке, Иван Николаевич отлично изучил Москву-реку и достиг немалых успехов в освоении разных тонкостей ужения, что нашло отражение в его многочисленных статьях.
В 1906 году вышел своего рода рыболовный учебник — «Руководство к ужению рыбы», составленное «для начинающих» Иваном Николаевичем «на основании указаний лучших русских рыболовов и собственной 20-летней практики» (издание Н.И.Перешивкина). Второе, исправленное и дополненное издание «Руководства» появилось в 1913 году. Книга состоит из глав, каждая из которых посвящена ловле рыбы одного вида (о ловле окуня в виде исключения рассказывается в двух местах: в самой первой главе книги речь идет об ужении окуня и ерша на червя, а в первой главе второго раздела — об ужении окуня на живца). Завершают книгу «некоторые дополнительные советы и указания начинающим рыболовам».
На мой взгляд, комаровское «Руководство» заслуживает высшей оценки. Кратко и ясно в нем изложены не только основы ужения, но и все основные известные на тот момент достижения в ловле наиболее популярных в России видов рыб. Я бы сказал, что эта книга и сегодня не потеряла полностью своего практического значения, а в середине XX века была еще вполне актуальной.
«Рыболову, приступающему к уженью сазана, необходимо вооружиться специальными для этой ловли снастями», — пишет Комаров. С этой же мысли
начинается, между прочим, знаменитая переписка Ричарда Уокера и Мориса Ингема, положившая начало дружбе этих знаменитых английских рыболовов и позднее изданная в виде книги (Drop Me a Line). Затронута у Ивана Николаевича и проблема осторожных поклевок-подергиваний, к решению которой англичане подошли только во второй половине ХХ века: «… когда рыболов убедился в тщетности расчетов на более определенную поклевку, необходимо пробовать подсечь сазана во время вышеупомянутых манипуляцией поплавка, причем самый момент подсечки в этом случае может указать только практика». Всё точно, складно, по делу, без лишних слов, но, как ни удивительно, отнюдь не сухо и читается легко (в отличие, скажем, от многих «программных» рыболовных книг времен СССР). Не секрет, что составление образцовых кратких руководств для начинающих — труднейшая задача, которая не по плечу даже многим талантливым рыболовным авторам. Иван Николаевич Комаров справился с этой задачей блестяще.
Совсем иначе воспринимается другая книга И.Н. Комарова — «Уженье рыбы». Это «сборник руководительных статей и рассказов», причем некоторые рассказы интересны не только с рыболовной точки зрения, но и как беспристрастные бытовые зарисовки ушедшей эпохи.
Мой любимый — «Поездка на Сенеж» (под таким названием он включен в книгу). Тут и сама рыбалка, и сборы, и даже немного путевых заметок с колоритом железнодорожного вагона 3-го класса и вокзального буфета, в котором спутник Ивана Тимофеевича заказал вареных раков. «Приняв через окно пиво, стаканы и завернутых в пергаментную бумагу теплых раков, Карл Федорович взглянул на поданный счет и вознегодовал.— Это за что же два с полтиной-то?
— За все, что изволили заказать-с, — последовал невозмутимый ответ».
«Уженье рыбы» — одна из немногих русских рыболовных книг, которую я с удовольствием перечитывал много раз (некоторые места я знаю чуть ли не наизусть). Вот «туземные удильщики» на Сенеже перекидываются неуклюжими остротами, обильно пересыпанными «солью земли русской», вот они достают «объемистую бутыль с казенной влагой» и осуществляют «с неподражаемой ловкостью свободу печати». А вот Комаров, доехав до станции Кунцево, идет к Москве-реке по Солдатенковскому парку под сенью гигантских кленов и двухобхватных лип,
не ведая, что вскоре ему доведется поймать восьмифунтового жереха по наводке случайно встретившегося на берегу подмастерья по часовому делу, вдруг проявившего недюжинный интерес к спиннингу.
Кстати, спиннингу, или ловле верчением, Комаров уделяет много внимания. В «Руководстве» описание спиннинга (по статье Бартельса в черкасовском «Вестнике») включено в главу об ужении шереспера. А в «Уженье рыбы» одна только глава «Техника уженья „Спиннинг”» занимает три десятка страниц.
В начале 1910-х годов Иван Николаевич Комаров начинает работать у Малиновского. Кстати, он является составителем прейскуранта на 1914 год Торгового дома «С.А.Малиновский», «единственного в России специального магазина рыболовных принадлежностей». Этот «Прейсъ-Курантъ», впоследствии обновлявшийся, содержал, помимо описания товаров, краткую информацию об основных способах ужения, то есть представлял собой, фактически, целое пособие для рыболова.
Кроме того, на базе мастерской при магазине Малиновского Ивану Николаевичу Комарову удалось организовать выпуск рыболовных принадлежностей, в том числе спиннинговых блесен английского типа, производством которых стал заниматься приехавший в Москву из Вятки Н.А.Добротин.
Несмотря на трудные времена и пошатнувшееся здоровье, Комаров не отошел от рыбалки и в 20-е годы. В середине 20-х Московское кооперативное товарищество рыболовов, удильщиков и рыбоводов заказало ему книгу «Рыбак сам для себя мастер» (одна из самых насущных тем в тот период!), однако Иван Николаевич не успел выполнить этот заказ и 17 апреля 1926 года отошел в мир иной. Зато в 1927 году МКТРУиР выпустило брошюру «Крючок и насадка», состоящую из некролога («Памяти Ивана Николаевича Комарова»), написанного Г.Антоновым, и собственно комаровской статьи «Крючок и насадка». Некролог разочаровывает. Антонов на все лады расхваливает покойного («Ушел от нас вождь…» и т.д.), но биографических данных о Комарове практически не сообщает (возможно, по каким-то объективным причинам). А вот статья очень любопытна. На вопрос о том, нужно ли прятать крючок в насадке, Комаров дает однозначный ответ: «Нет, не нужно, ни при каких способах ловли и ни при каких насадках, исключая насадки „тающие”, каковы: спекшаяся кровь и жидковатое тесто, которые едва держатся на крючке и вколоться ему в рыбу не мешают». Из всех форм загиба крючка наилучшей он считает полукруглый загиб (round bend), а крючки типа лимерик называет бездарными по идее и обладающими замечательным свойством спускать подсеченную на них рыбу.
Д.Баличев