В третьем номере журнала «Рыболов и охотник» за 1912 год был опубликован очерк И.Т.Плетенева «Захолустные староверы», в котором меня привлекло описание применяемого одним аборигеном способа вытаскивания крупного карпа. Приведем здесь этот очерк полностью.
«Въ прошломъ году, черезъ проведенiе Сѣверо-Донецкой жел. дороги, установилось четырехчасовое сообщенiе г.Харькова съ г.Изюмомъ. Собственно Изюмъ, какъ городъ, не представляетъ собою ничего интереснаго. Не смотря не 20-ти тысячное населенiе, это въ поломъ смыслѣ захолустье; улицы и площади пустынны и безлюдны; съ 6-ти часовъ вечера обывательская жизнь уже прячется за крѣпкiя засовы, а на дворахъ гремятъ цѣпями сердитые псы. Но для охотника-рыболова окрестности Изюма являются неисчерпаемымъ источникомъ дивныхъ наслажденiй. Вблизи Изюма протекаютъ и сливаются вмѣстѣ двѣ замѣчательныхъ по богатству рѣки: Донецъ и Осколъ. Мнѣ извѣстенъ Осколъ въ его верхнемъ теченiи въ уѣздахъ Старооскольскомъ и Новооскольскомъ, Курской губернiи, гдѣ онъ богатъ рыбою, преимущественно сазанами. Съ Донцомъ я обстоятельно знакомъ, подвизаясь цѣлыхъ два сезона послѣднихъ лѣтъ на берегахъ этой рѣдкой по красотѣ рѣки. Донецъ очень глубокъ, страшно извилистъ, мѣстами широкъ и рыбообиленъ; берега его покрыты лѣсомъ и много деревьевъ, подмытыхъ водою, обвалились въ рѣку и образовали подводный лѣсъ, сохраняющiй рыбу отъ нашестивiя промышленниковъ-варваровъ.
На Донцѣ я охотился в Змiевскомъ уѣздѣ, Харьковской губ.; здѣсь, можно сказать, среднее теченiе рѣки. По увѣренiю же освѣдомленныхъ охотниковъ, Донецъ въ нижнемъ теченiи, принимая много рѣчекъ, становится полноводнымъ, болѣе широкимъ и глубокимъ, обширное рыбное населенiе его увеличивается такими рѣдкими и цѣнными экземплярами, какъ стерлядь и вырѣзубъ. Былъ даже случай, что одна мѣщанка г.Изюма во время половодья изловила въ вентерь на Донцѣ около своего двора аршинного угря. Обладательница столь диковинной добычи вынесла угря на базаръ, но, конечно, отъ этой „гадюки” всѣ отмахивались руками; нашелся одинъ поваръ, который купилъ угря за 30 коп.
Странствующiй охотникъ-рыболовъ не можетъ равнодушно слышать о такихъ сказочныхъ мѣстахъ. Его неудержимо тянетъ туда „невѣдомая сила” — развернуть свои боевые доспѣхи и помѣряться силами съ солидными представителями рыбнаго царства. Въ декабрѣ прошлаго года, бывши въ Харьковѣ, я вздумалъ прокатиться въ Изюмъ для полученiя болѣе точныхъ свѣдѣнiй объ уженiи на тамошнiхъ рѣкахъ. Старожилъ Изюма, содержатель гостинницы сообщилъ мнѣ, что удильщиковъ здѣсь очень много, благодаря близости Донца, раздѣляющаго городъ на двѣ неравныя части; изъ серьезныхъ же интеллигентныхъ удильщиковъ можно назвать только одного учителя реального училища, который „все лѣто пропадаетъ съ удочками на Донцѣ” и ловитъ много рыбы.
Вечеромъ я зашелъ къ этому удильщику, познакомился, и въ продолженiи почти пятичасовой бесѣды у насъ шелъ разговоръ исключительно о рыбной ловлѣ. Мой собесѣдникъ оказался очень любезнымъ, общительнымъ охотникомъ и много передалъ мнѣ интересныхъ матерiаловъ по части уженiя. Рыбы на Донцѣ и Осколѣ очень много; сазаны подавляютъ своею массою все остальное рыбное населенiе рѣкъ. Не смотря на это, лещей, головлей и язей полное изобилiе, однако, „на эту дрянь”, какъ выразился мой собесѣдникъ, т. е. на лещей и язей, никто не охотится; являются они случайными трофеями въ очень крупныхъ экземплярахъ при спецiальномъ уженiи сазановъ на толстыя лесы и большiе крючки. Сазаны же попадаются такiе, что „канаты” не выдерживаютъ, рвутся. Полупудовые сазаны не рѣдкость, сазаны въ 10—12 фунт. считаются сравнительно мелкими. Послѣ такихъ трофей, что такое изъ себя представляютъ язи и лѣщи? Но самое интересное — снасти. Удилища деревянныя, прочныя, преимущественно березовыя; лески работаются изъ катушечныхъ нитокъ, поводковъ не полагается. Покупаются только крючки наивысшей прочности, а все остальное — дóма, подъ рукою. О бамбуковыхъ удилищахъ мнѣнiе, какъ о предметѣ мало извѣстномъ, незнакомомъ въ обиходѣ местнаго удильщика. Все же онъ заинтересовался бамбуковыми удилищами и разспрашивалъ объ ихъ достоинствахъ, но апологiя моя не совсѣмъ убѣдила охотника: онъ остался при своемъ мнѣнiи, что бамбуковыя удилища по крѣпости и выносливости не могутъ замѣнить деревянныхъ.
Литература по уженiю совсѣмъ неизвѣстна; охотничьи журналы не выписываются. Изюмскимъ удильщикамъ незнакома наша страстная полемика въ „Вѣстникѣ удильщиковъ”, какъ незнакомъ имъ и самый журналъ.
Очень любопытны прiемы борьбы съ крупнымъ сазаномъ, практикуемые этимъ охотникомъ. Когда охотникъ почувствуетъ, что на удочку попался большой сазанъ, онъ, положивъ удилище на плечо, поворачивается спиною к сазану и улепетываетъ отъ рѣки въ направленiи перпендикулярномъ; идетъ марш-марш, скорыми шагами и тащитъ за собою сазана. На берегу долженъ быть непремѣнно подручный человѣкъ, хотя бы мальчикъ, который зорко слѣдитъ, чтобы сазанъ дальше извѣстной черты не вытягивался изъ воды; достаточно, если голова сазана очутится на берегу, внѣ воды; тогда подается условный знакъ охотнику, который прекращаетъ свою „тягу”, спускается къ берегу и забираетъ сазана руками подъ жабры. По увѣренiю моего собесѣдника, этотъ способъ примѣняется только имъ однимъ, другiе же рыболовы смѣются и осуждаютъ его, но онъ убѣжденъ, что это единственное средство взять большого сазана и достоинство его заключается въ томъ, что охотникъ беретъ сазана сразу на абордажъ, ошеломляетъ его, не даетъ ему одуматься, придти въ себя и выкинуть какое-нибудь вредное для охотника „колѣно”. Разумѣется, снасть должна быть соотвѣтствующей крѣпости.
Можетъ быть это и такъ, но я не могъ согласиться съ охотникомъ и признать усвоенныя имъ средства вытягиванiя сазановъ цѣлесообразными. Вѣдь тутъ пропадаетъ самое главное, что составляетъ сущность и духовную прелесть всей охоты — это высоко-интересные моменты борьбы охотника, переживающаго цѣлую гамму разнообразныхъ ощущенiй — радости, надежды и отчаянiя; эта борьба развиваетъ искусство высшей школы, доходя до виртуозности и даетъ охотнику долго незабываемыя моральныя наслажденiя. Не такъ важно взять сазана, какъ перечувствовать, пережить всѣ перепитiи борьбы съ нимъ и выйти побѣдителемъ.
Разсказывалъ онъ про одного своего товарища-удильщика, народнаго учителя. Большой оригиналъ. Отличный удильщикъ и довольно много ловитъ сазановъ. Если бора нетъ, онъ часто мѣняетъ мѣста и все-таки ему удается напасть на такое мѣсто, гдѣ, при полномъ безклевьѣ у другихъ, онъ возьметъ 2—3 сазановъ. Не признаетъ никакихъ условностей на счетъ цвѣта костюма и во всемъ бѣломъ сидитъ за удочками на берегу и въ лодкѣ.
При безклевьѣ сазановъ занимаются здѣсь ловлею хищниковъ — судковъ и щукъ. Экземпляры попадаются громадные. Особенно много сазановъ и крупныхъ хищниковъ въ с.Богуславскомъ, гдѣ Донецъ значительной ширины и глубины; вся береговая полоса лѣса ухнула въ воду; образовались такiя крѣпи, что и удочками не вездѣ можно ловить. Много крупныхъ хищниковъ можно достать около мельницы „Чертовъ Кутъ”, принадлежащей тавричанину; тамъ же близко слiянiе Оскола съ Донцомъ.
Въ Изюмскомъ уѣздѣ сазановъ ловятъ на сахарную кукурузу, которая въ распаренномъ видѣ представляетъ крупное, мягкое зерно, хорошо держащееся на крючкѣ. Про горохъ, какъ насадку, удильщики понятiя не имѣютъ.
Трудно себѣ представить, чтобы при идеальныхъ условiяхъ уженья въ Изюмскомъ уѣздѣ, можно сказать, дѣвственно-исключительныхъ среди общаго разгрома нашихъ когда то рыбныхъ рѣкъ и озеръ, мѣстные интеллигентные удильщики не проявляли ни малѣйшаго стремленiя къ улучшенiю техники лова, ни интереса къ литературѣ любимой охоты, этой духовной пищѣ каждаго истиннаго охотника. Въ теченiе нѣсколькихъ десятилѣтiй никакого прогресса; только и всего, что суровыя нитки для лесъ замѣнили катушечными. А впрочемъ, по своему, они, пожалуй, и правы; они могутъ сказать, что своими архаическими снастями они во всякомъ случаѣ поймаютъ больше рыбы, чѣмъ всякiе прогрессивные удильщики съ своими „деликатесами” въ мѣстахъ менѣе рыбныхъ. И сравненiе окажется въ пользу „старовѣровъ”. Напрасно только примѣняется безобразный „волокъ” сазановъ; лучше ужъ поставить на берегу лебедку или вóротъ и механическимъ накручиванiемъ шнура тащить сазана къ берегу…»
Здорово. Прочитав о «волоке сазанов», я тут же вспомнил «хулиганскую историю», о которой Дик Уокер писал Морису Ингему (см. книгу Drop Me a Line). Вот она (в моем переводе).
«Мне вспоминается, как ВВ поймал 10-фунтового карпа; между нами мы называем этот случай хулиганской историей. Был последний день нашей с ним совместной рыбалки в 1947 году; посреди большого участка мягкой водной растительности, примерно двадцать на двадцать ярдов, ходил карп, причмокивая и показывая свои бока. Других карпов нигде видно не было. Я наладил для BB снасть из старого 10-футового щучьего удилища, жесткого, как палка, и способного остановить лошадь, большой ноттингемской катушки и лески, выдерживающей 25 фунтов мертвого веса, прямо к которой был привязан тресковый крючок. BB насадил на крючок хлебную корку и умудрился забросить ее туда, где находился карп. Не прошло и десяти минут, как корка была взята. Мы решили, что единственное, что тут можно было сделать, — это тянуть изо всех сил, отбегая при этом назад и подматывая леску. Все прошло по плану; карп всплыл над травой, которая была очень густой, и приехал по ней прямо в подсак. На все это ушло 20 секунд. Нет, пожалуй даже десять. Думаю, что BB стыдно за такой трюк, а вот мне нет. Это была победа разума над обстоятельствами, победа решимости над пораженчеством!»
Вообще, для Уокера очень характерен нетривиальный подход к решению хитрых задачек на водоеме, и тот, кто читал его книги, наверняка это заметил. С другой стороны, эта история — лишь крайний случай общего правила вытаскивания карпа, которое гласит, что рыболову следует с первых же мгновений перехватить инициативу и завернуть карпа еще до того, как тот придет в движение, ибо разогнавшегося карпа остановить или повернуть очень трудно. Об этом неоднократно писал и сам Уокер. Разумеется, если рыболов замечает поклевку лишь тогда, когда карп уже напугался и рванулся прочь (а модные современные оснастки как раз и рассчитаны на такое развитие событий), это правило неприменимо, но при ужении с поплавком, при ловле на плавающую насадку или при подбрасывании карпу насадки без груза или с минимальным грузом на леске (пара дробин) оно действует почти безотказно.
Что еще интересно в очерке Плетенева? Обратите внимание на уровень развития любительского рыболовства в провинции. И это не середина XIX века, а практически уже предвоенные годы. Какие там англофилы, какой там барон Черкасов со своей катушкой! Березовый шест и катушечные нитки!
А кто типичные «серьезные, интеллигентные удильщики» в провинции? Например, учитель реального училища. И его знакомый, кстати, тоже учитель.
Д.Баличев