Поздняя осень. Разбойник-ветер нагло срывает последние листья с кустов и деревьев. Обнаженные, они, словно стесняясь своей наготы, тесно прижимаются друг к другу, и прибрежные заросли кажутся еще непроходимее. Гигант-шеломайник, стоявший в летнюю пору стеной, сдался на милость заморозкам и ветрам, надломился у основания, но полностью на землю не лег, отчего пройти сквозь него по-прежнему непросто.
А крапива? Ее двухметровые стебли побурели и стоят без листьев, словно прутья, и не дай вам Бог вовремя не отвести их от лица.
И все же идти по осеннему лесу в хорошую погоду приятно. Не донимают полчища гнуса, близкая река выдает свое присутствие, просвечивая сквозь деревья. А в реке — серебристые гольцы.
Время ловить гольца
Горожане выезжают кто на реку Налычева, кто на Гольцовку, Плотникова и Быструю. Мы с Анатолием в очередной раз решили попытать счастья на реке Плотникова. Место примечательно тем, что некогда там находилось старейшее на Камчатке поселение — Большерецкий острог. Ничего не скажешь, знали казаки-первопроходцы, где закладывать крепость.
До создания совхоза «Рассвет» Гольцовка была для рыболовов своеобразной палочкой-выручалочкой. Гольца здесь было в любое время года, как говорится, лови не хочу. Но пришли мелиораторы, осушили тысячи гектаров бассейна Гольцовки. Помогли и кооператоры. И теперь осталось от речки одно название. Рыболовы оставляют здесь машины и идут на реку Плотникова, Быструю и Большую. Собственно говоря, из слияния рек Плотникова, Быстрой и Гольцовки и получается Большая.
На этот раз мы не одни: две машины стоят в ожидании хозяев. Есть и сторож. Времена другие, люди теперь не чураются воспользоваться случаем и «раздеть» чужой автомобиль.
Чтобы как-то убить время, сторож ловит на ямке крохотных лососят, без устали извлекая их из воды. Рядом ходит откормленная большая серая чайка — «мартын»; ей нет, нет, да и перепадет что-нибудь от «щедрот» горе-рыбака.
Мы споро собираем вещи, берем надувную лодку — и в путь. Чтобы попасть на реку Плотникова, нужно переправиться через Гольцовку и пройти с километр по тому самому кустарнику, окруженному крапивными стеблями и надломленным шеломайником.
Ориентир в таких дебрях — либо солнце, либо компас. Без ориентира заблудишься и будешь плутать, обливаясь потом и костеря все на свете.
Но вот последние метры преодолены, и мы на берегу. Река Плотникова в эту пору быстрая, полноводная, с многочисленными протоками, может порадовать хорошим уловом. Увы, небольшой плесик, к которому мы направлялись, оказался занятым. Пришлось забираться выше по течению, но вскоре путь нам преградила глубокая протока. Место показалось интересным, и мы расчистили площадку для двоих.
Пробуем ловить. Рыба тут держится плотным косяком. Но какая! Это голец-тысячник, мерный, один в один. Тысячником называют стограммового гольца: раньше японцы, жившие на Камчатке, сдавали рыбу на переработку, считая на штуки. Тысяча штук — сто килограммов.
Пробую ловить на середине реки в надежде на крупного гольца. Тщетно. Видимо, тысячник приготовился зимовать в яме и потеснил своих старших собратьев. Что ж, будем ловить его. По кулинарным качествам он нисколько не хуже крупного гольца, тем более только что отнерестившегося.
Время летит быстро. Гольца столько, что он довольно часто багрится, и это одинарными крючками с обманками в виде искусственной икринки. Его подводит прочная кожа: стоит крючку зацепиться за нее, и гольцу уже не уйти.
Осенний день короток. Вот уже пора собираться в обратный путь.
Грустные мысли
Потяжелевший рюкзак оттягивает плечи. Миновав прибрежные заросли, выходим на широкую поляну, отыскиваем спрятанную лодку, подкачиваем ее и сплавляемся до табора. «Сторож» продолжает свое черное дело: его полиэтиленовый мешок почти полон молоди. Это же почти целое ведро! Друг зло бурчит: мол, была бы воля — убил бы. Нет рыбы — не лови, зачем же молодь изводить?
Вечерний горизонт очищается от облаков. Белый конус Опалы — словно сахарная голова, покоящаяся на блюде предгорья. Лес ждет зимы.
Пьем чай и собираемся в дальнюю дорогу. В последний раз оглядываю окрестности. Да, было время… Не верится, но здесь когда-то кипела жизнь. И какая! Может, вот из этой самой ямы исследователь Камчатки Степан Петрович Крашенинников доставал квашеную рыбу и кормил ею ездовых собак перед очередным путешествием. Стоило бы нам, неблагодарным потомкам, вспомнить свою историю, поставить памятник…
Автор: А.Терещенко
Фото автора
Этот рассказ А.Н.Терещенко был опубликован в номере 5/2000 «Российского рыболовного журнала». Воспроизводится по материалам редакционного архива.