Буйствует Пенжина в сильные ветра, ставит на дыбы крутые волны, не терпит легких лодок, не ласкова с теми, кто нарушит ее запрет. И рыболовам не стоит особо надеяться на удачу: скупа она на уловы при шторме. Попробуй не прислушайся к ее суровому голосу, не приглядись, пока на берегу, не прикинь, что тебя ждет!
Пожив здесь несколько лет, распознав ее нелегкий нрав, научился я этим премудростям. А поначалу выезжал не по погоде, а как время позволяло, за что не редко бывал наказан.
Ветер
Так, пожалуй, получилось и в тот раз, когда решили мы поехать пособирать бруснички в такой вот неспокойный денек, да еще солидной компанией. Сбил меня с толку не только не набравший полной силы ветер, но и сентябрьский день. Осень блистала своим нарядом, множеством красок, ярких и сочных, щедро дарила свою красоту, радовала богатым урожаем ягод.
Вот только ветер пугал своим упорством. Казалось, что он готов дуть не один день и набирает силу, сливаясь потоками со всей необъятной пенжинской тундры. Он летел над простором реки, еще не взбудоражив ее во всю мощь, будто играя. И потому не хотелось верить в то, что будет потом, когда загуляют по реке белые барашки.
Мы пробрались к намеченному месту, соблюдая осторожность, не спеша, почти под самым берегом, где волны были не столь высоки. Но и здесь нас изрядно побросало и вымочило. Я был доволен, что все обошлось, не подозревая, что самое неприятное впереди. Мне предстояло накормить компанию ухой. В расчете на это мы взяли лишь кое-что закусить. А вот с ухой-то как раз и вышла загвоздка. Хариус никак не хотел ловиться, будто его этим самым ветром унесло неведомо куда. На Пенжине, где этой рыбы, как в аквариуме, не поймать на уху — позор! Я представил себе, как полетит такая байка по всей Камчатке: ведь в компании были приезжие из областного центра. И этот невесть откуда взявшийся шальной ветер показался мне сущим наказанием. Будто злой дух нагнал его.
— Ха, ха, ха! — слышалось мне в его порывах. — Уха из петуха!
А ветер гудел, кудрявил волны, играючи бросал их на прибрежные скалы, катил на отмели. И только небо было голубым и ласковым, и осеннее солнце дарило свое последнее тепло.
— Какие пойдут разговоры, — представлял я себе, в очередной раз забрасывая удочку в бурлящую воду, — были на Пенжине и не поели ухи!
А горожане, собирая бруснику, наверное уже глотали слюнки, предвкушая обещанное угощение. Хоть из топора вари.
Рядом было устье Белой, манящее, но недосягаемое. На слиянии этих больших рек и протоки царил такой бешеный танец волн, что казалось, туда собрались все шаманы корякской земли. Сунуться туда на «Казанке» было равносильно прыжку в пропасть.
— Неужели так все безнадежно? — томился я.
Не знаю почему, но вдруг вспомнилось, как однажды меня унесло на льдине, и в панике я чуть было не прыгнул в воду. А потом успокоился и стал ждать момента, когда поднесет к берегу, и, в конце концов, удачно прыгнул на прибрежные коряги, а по ним выбрался на берег.
— Что меня тогда спасло? Надежда? А разве сейчас ее нет?! Должен же где-то быть закуточек в затишке. И я, не раздумывая, побежал на протоку. Здесь действительно было тише. Небольшой поворот протоки был прикрыт от ветра тополевым островом. С дрожью в руках я забросил удочку… А когда пойманной рыбы уже было достаточно на уху, кажется — не прибежал, а прилетел на стоянку на крыльях. И ветер казался уже не таким злым, как прежде, и волны не такими свирепыми. В котелке томилась уха, и я с легким сердцем ждал прихода гостей.
Стеклянный лед
Не терпит северная зима промашек. Только оплошай — враз накажет. Сегодня уехал на лодке по чистой воде, а завтра, может быть, пешком придется возвращаться. Не раз такое случалось, и не с одной рыбацкой компанией из тех сел, что приютила на своих берегах Пенжина. Но сколько ни наказывает она рыболовов, а те все рвутся на рыбалку на свой страх и риск.
Вот и мы ринулись как-то на Белую в начале октября. В шугу и в лепехи льда обрядилась уже она, но и это не удержало нас. Протока, куда приехали, за минувшую ночь одела ледяной наряд. Обрадовались: вот со льда-то и порыбачим. А он такой хрупкий и прозрачный, будто соорудил его стекольных дел мастер. Стоит только шагнуть на этот стеклянный лед, как он тут же предупреждает звоном и треском: не ходи, не готов я еще, не дозрел. И все-то через него видно до последнего камешка, и рыба под ним хороводится: шуга пугает ее и гонит из реки в тихую протоку. Вот они, хариусы, гуляют стаями. Но, как говорится, близок локоток, да не укусишь. А в реке шуга не дает ловить, удочку не закинешь. Зачем, спрашивается, на рожон лезли? Пойми-ка ее, попробуй, рыбацкую-то натуру!
Но не уезжать же с пустыми руками! И начинает работать безудержная фантазия.
Наконец, придумали, как до рыбы добраться. Притащили несколько длинных жердей, благо недостатка в этом здесь нет, пробрались по ним по-пластунски, сделали каждый себе по лунке — и давай ловить в них летними удочками.
Видно все, как на ладони: как падает блесна, как отделяются от косяка те хариусы, которых она привлекла, как они ее хватают. Одно неудобство: не сразу блесна в лунку попадает, качает ее на длинном удилище, как пьяную. Но и этот барьер одолели. Стали просто класть ее на лед, а потом подтягивать к лунке. И дело пошло веселее. Как только юркнет блесна в воду, смотришь, какой-нибудь «харитон» и направится к ней, а то и несколько сразу.
День при такой чудной рыбалке промелькнул молнией. Опомнились, когда уже сумерки поползли из леса. Так и подмывало заночевать: когда еще такое выпадет? Но стеклянный лед вдруг отозвался тонким звоном, побежали по нему трещины. Это окрепший мороз начал свою работу. Да и шуга на реке зашумела живее, напористее, будто предупреждая нас. И мы не поддались соблазну, спешно собрались и уехали. А на утро возле села река встала. Не вернись мы вечером, пришлось бы драпать пешком, оставив лодку на Белой на долгую северную зиму.
Мой помощник — поплавок
Когда судьба привела меня на корякскую землю, в село Каменское, был я крайне удивлен тем, что и зимой, и летом рыбачили здесь одной блесной. Эта блесна, чаще всего сделанная из кусочка красной меди или латуни самым примитивным способом, служила и приманкой, и грузом, и годилась для ловли в местах со слабым течением. А на основном русле никто и не пытался рыбачить, так же как никто не пользовался поплавочной удочкой, будто и не знал о ее существовании.
Для меня рыбалка с поплавком тоже начиналась с примитива, с обычной бутылочной пробки. Но, как бы там ни было, приехав на Север, я уже с таким способом ужения был знаком. Пробочка помогала мне на других реках ловить весной гольца на речных отмелях. Наживишь вареную икринку и пустишь поплавочек по течению. Получается, будто икринка плывет сама собой. Это и привлекает гольца.
Попробовать поплавочную удочку на новом месте, на реке, не похожей на другие, подтолкнула, как всегда, неудача. И еще то, что в здешних местах хариус активнее берет при медленном сплаве на лодке по плесам или протокам. Ну чем не поплавочная ловля!
А началось все в хмурый октябрьский день. Над тундрой и ближними сопками плыли тяжелые черные тучи, готовые родить то ли дождь, то ли снег. Природа повергала в дремотное состояние. Скорее всего, и рыба чувствовала себя не лучше: не особенно была активна. Вот тогда я и решил разжигать у нее аппетит поплавочной удочкой. И хариус действительно проявил к такой снасти интерес. По крайней мере, день не пропал даром.
— В солнечную погоду и совсем будет хорошо, — подумалось мне. С этой мыслью я жил до следующей рыбалки. А когда она состоялась, был несказанно рад. Поплавок прекрасно работал. Рыбалка получилась интересной, азартной. Хариус здесь обычно стоит на дне, и когда снасть идет чуть выше, он хватает ее с налета, устремляясь вверх. Поплавок при этом ныряет, как спортсмен с трамплина, стремительно уходя под воду. И рыба подсекается сама, остается только вываживать ее.
При такой ловле отпала необходимость плавать туда-сюда на лодке, зря терять время и жечь бензин. Рыбы хватало и на одном месте. А потом пришлось меньше делать блесен. Они теперь требовались лишь для подледной рыбалки: с поплавком я ловил на простой крючок с наживкой.
Поплавок помог сделать мне еще одно открытие. Оказалось, так можно ловить здесь не только хариуса, но и остряка, конька.
Автор: В.Евдокимов
Фото А.Васильева
Эти зарисовки Виктора Евдокимова были опубликованы в номере 5/2002 «Российского рыболовного журнала». Воспроизводятся по материалам редакционного архива.