Разбудил меня телефонный звонок.
— Какая рыбалка?! Мы же договорились до следующего сезона не встречаться.
— Слушай, старина, последний разок… У нас же лицензия в кармане!
И вот опять моя старенькая лодка, оставляя позади пенистый след, резво бежит к заветному месту. Для ночлега выбираем открытую косу — комара и мошки поменьше. Разгружаем лодку, ставим палатку. Спешим, будто кто подгоняет. Хочется поскорее узнать, не прошла ли рыба.
Место, где собираемся ловить, рядом, и стан наш весь на виду, под присмотром. Хотя чего присматривать-то, на реке пусто, вся рыбацкая братия, как говорится, смотала удочки. И это больше всего беспокоит: не зря ли приехали?
— А может, рыбачков медведи разогнали? — стараюсь ободрить я своих друзей. — Вон что на косе-то делается, кругом печатей понаставили, куда ни глянь. И свеженькие, чуть ли не парят.
— Время покажет, — отшучиваются они.
Делить территорию с медведями на берегах реки Большая нам приходится каждое лето. У нас — рыбалка. У них — переход к морю и обратно. Но уживаемся. Да и когда нам думать о медведях? Мысли другим заняты. Вот и сейчас с нетерпением ждем поклевки.
На чавычевую блесну позарилась кета. Она свежая, только что зашла в реку, вся сверкает, искрится, радует взор.
— Зачем нам чавыча в брачном наряде? Кету ловить будем! — торжествуют друзья.
— Так прямо она вас и ждет! — стараюсь притушить их запал. — Какой-то заскочивший гонец клюнул, а вы уже губы раскатали.
Но азарт греет их души, и они не желают соглашаться со мною.
— Ну так что, Георгий Иванович, кету на уху пустим, или супруге в подарок повезешь?
— Хотелось бы, конечно…
Но больше ничего не клюет, а на одном чае далеко не уедешь.
— Как же без ухи? — подает голос Андрей. — Хочется свеженькой.
— Раз хочется, значит, будет, — поддерживаю я его громким возгласом, почувствовав крепкую хватку рыбы.
Это, похоже, чавыча. Она тяжело ворочается где-то в глубине, упирается, не желая сдавать своих позиций. Но рыбка небольшая, и силы ее быстро тают. Через минуту-другую, подождав, пока она утихнет, поднимаю ее в лодку. Чавычка килограммов на пять еще хороша собой, серебристый наряд едва тронут легким загаром.
— Везунчик же ты, Гоша! — не унимается Андрей. — Мало того, что поймал первым, так теперь и кета домой поедет.
Мы снимаемся с якоря и подруливаем к стану. Андрей готовит костер, я разделываю чавычу, а Георгий Иванович упаковывает в крапиву свою рыбку да укладывает ее поглубже в песок, чтобы сохранилась. День разгулялся, стало тепло, ветерок разогнал мошкару — хоть раздевайся и загорай. Но пока удочки в лодке, рыба не клюет. И мы спешим пообедать, чтобы поскорее вернуться на уловистое место.
Хочется половить, почувствовать хорошую поклевку, повываживать крупную рыбку. Только вот не всегда получается так, как хочется. Перерыв на обед бывает и у рыбы. Проходной лосось среди дня любит постоять на плесах и спокойно отдохнуть перед новым броском против стремительного течения наших камчатских рек. Пожалуй, в такой промежуток дня мы и попали.
Поклевок нет. Андрей пристраивается подремать, а мне не дают покоя всплески рыбы под берегом, недалеко от лодки, у зарослей тальника. Это явно голец. Середина июля — пора ему двигаться за нерестовой чавычей. Тем более, на подходе кета, нерка, горбуша. Еда найдется под каждым камушком, жируй себе на здоровье.
Ну как тут устоять, не попробовать привлечь рыбку, коли она есть! Удочку с маленькой вращающейся блесной я на всякий случай захватил. Так чего ж ей лежать в лодке? Авось какой смельчак и позарится. Я уже собираюсь взять и настроить ее, как вдруг замечаю движение на нашем стане.
— А у нас, кажется, гости, — говорит Георгий Иванович.
И действительно, небольшой, пушистый, кругленький — колобок да и только! — медвежонок перекатывается с места на место. Остатки нашей трапезы привлекают его, он выискивает каждую упавшую крошку, делая это ловко и быстро, как хорошо натасканная собачонка. И вот уже нюх ведет его прямиком к воде, где мы пристроили котелок с ухой.
Как же ловко он владеет своими лапками! Просто удивительно. Крышка, которую и рукой не всегда удается сразу снять, слетает с котелка в один миг. Течение подхватывает ее, а медвежонок уже сладко чмокает, нырнув головой в котелок.
— Кажется вы, Георгий Иванович, собирались немного поблаженствовать? Плакал ваш ужин!
— Это уж точно, — печально соглашается мой давний друг.
— А что, он один, что ли? — приходит в себя, услышав наш разговор, Андрей.
— Вряд ли! Где-нибудь мамаша сторожит.
И будто в подтверждение моих слов из тальника вываливается матерая медведица и направляется к нашей палатке. И — новый сюрприз. Захоронка оказывается точно на ее пути. Хотя что для нее несколько метров? Все равно бы учуяла. Огромная туша замирает над свежей кучкой гравия. Медведица смачно втягивает в себя манящий запах рыбы. Два-три взмаха мощной лапы — и кета оказывается в пасти зверя. Через минуту за ней следует и остаток чавычи, который я положил рядом.
— Андрей, поднимай якорь, иначе сейчас дойдет очередь до наших рюкзаков!
Взревев, «Вихрь» несет лодку к стану. Но подъехать близко к берегу мы не можем, там мелко, а выключить мотор и идти врукопашную на эту семейку все-таки рискованно. Медведица с малышом на все способна, попрет и на толпу мужиков.
Мы носимся туда-сюда по фарватеру, орем что есть мочи, посылая в адрес мамаши самые теплые комплименты, заставляем бешено реветь мотор. Потребовалось несколько таких заходов, чтобы медведица наконец-то покинула наш стан и увела своего шкодливого сорванца.
Визит незваных гостей нанес нам заметный урон, но не слишком расстроил. Время еще есть, и мы надеемся, что возместим потери. Только вот крышку-сковородку уже не вернешь, и встает вопрос, оставаться ли здесь ночевать. Но, как говорится, всему свой срок, а пока надо рыбачить.
Поменяв на гольцовой снасти груз на более тяжелый, я делаю заброс за забросом туда, где порой плещется рыба. Вскоре происходит поклевка, и сразу же леска, рассекая воду, быстро идет на течение, к фарватеру. Мне приходится стравливать ее, чтобы не перепутать все стоящие снасти.
— Что-то не похоже на гольца, больно уж прыток, — берет меня сомнение.
Друзья, стараясь мне помочь, убирают снасти. А рыба снова бросается к стремнине и, сделав резкий рывок, сходит. Неудача. Но что поделаешь, такова уж доля рыболова — успеха без потерь не бывает.
Снова настраиваем снасти и терпеливо ждем. Поклевок ни у кого нет. Кажется, что день так и пройдет впустую. Но вот вздрагивает, резко подавшись вперед и упруго изогнувшись, одно из удилищ.
— Гоша, спишь, что ли? — кричит Андрей. Клюет же!
Георгий Иванович суетится, как-то неловко берет снасть. Леска стремительно бежит с катушки и захлестывается петлей на ручке.
— Не спеши, давай я подержу рыбку, дам ей погулять, а ты разберись с катушкой.
Поклевка была жадной, и рыба, чувствуется, сидит крепко. Наконец удается привести снасть в рабочее состояние, и теперь можно спокойно вываживать чавычу. В том, что это чавыча, сомнений нет. Она отмела их сразу, показав свой нрав. Даже утомившись, еще делает такой бросок, что приходится травить леску.
Под занавес, уже на закате, берет хорошую чавычу и Андрей. А мне так и не удается раззадорить гольцов. Хотя они есть, всплески-то продолжаются. Только вот бывает, не нравится им что-то.
Сколько же тайн и загадок преподносит нам каждый выезд на речку! Не потому ли так влечет нас сюда?
Вечер догорает, меркнет свет, а мы сидим у костра, так и не решив, что делать. То ли рискнуть и остаться, то ли собраться и укатить домой.
— Как это говорится, — не выдерживает наконец Андрей, — где сладко пообедал, туда и поужинать тянет. Ведь придет она опять, а пацан шкодливый куда угодно полезет.
— Может и такое случиться, — поддерживаю я. — Уха-то пришлась ему по вкусу, котелок до блеска вылизал.
— Но не поздно ли собираться? — беспокоится Георгий Иванович.
— Не горюй, Иваныч, домой дорогу моя лодочка и ночью найдет.
Автор: В.Евдокимов
Фото А.Терещенко
Это рассказ был опубликован в номере 4/2008 «Рыболовного журнала». Воспроизводится по материалам редакционного архива.