На севере Карелии осень теплом не балует. В середине октября, случается, уже завернут крутые морозцы, навалит снегу по колено, закружит, запоет метелица. Правда, иногда и такие годы выпадают, когда Гольфстрим принесет тепло и в ноябре еще реки и озера «гуляют». Но это редко. Зато местные рыболовы знают, что за неделю перед ледоставом наступает жор щуки, окуня, сига. А случается, блесну хватает кумжа или лосось. Тут уж и про холод забудешь!
В одно солнечное осеннее утро отправился я на велосипеде на Девятое озеро. Морозец прибил опавшую листву, лужи заморозил, и ехать было одно удовольствие. Но солнышко решило подшутить надо мною: чуть пригрело — и развезло тропку. Хотел по шпалам железной дороги ехать — куда там! И скользко, и тряско, всю душу вытрясешь. Пришлось пешком добираться, велосипед за руль вести. Но едва половину пути прошел, как Север о себе напомнил. Побежали низкие серые облака, рванул холодный ветер, и засвистел, завыл «снежный заряд». Холодина! Впору обратно поворачивать, но до озера теперь уж ближе, чем до дома. Да и знаю я, что «заряд» долго не куролесит: минут двадцать, максимум полчаса…
И в самом деле, «заряд» вскоре стих, ветер и снег прекратились, опять солнышко выглянуло. А тут сквозь ели и сосны и озеро проглянуло. Еще взбаламученное, седое от пенных волн. Выбрав большой, высокий выворотень (вывернутое ветром с корнями дерево), я поставил в затишек велосипед, а сам с рюкзаком и снастями отправился искать припрятанный еще летом под кронами упавших в озеро огромных елей салик, то есть маленький рыбацкий плотик из восьми четырехметровых бревнышек.
Салик оказался на месте, но изрядно намок, и бревнышки едва выступали из воды. Впрочем, он еще вполне надежно держал меня, хотя волны свободно перекатывались через бревна. Пришлось наломать хвойных лап, чтобы сложить что-то вроде маленького помоста для рюкзака.
Вырубил несколько шестов, чтобы закрепить ими салик на месте ловли, и вытолкал его за полосу обледеневших, стеклянно звенящих камышей.
Волнение на озере почти улеглось, но плотик еще долго качался подо мною, поскрипывая скрепами, и это неприятно напоминало о холодной темной глубине под ногами. Первые забросы спиннингом были нормальные. Еще не обледеневшая леска без перебежек и «париков» сбегала с катушки, и блесна падала в намеченном месте. Тяжелая двухцветная «Уралка» шла, чуть постукивая. Третий, четвертый заброс… Пока пусто. Похоже, что я высоко веду блесну. Опустил ее на дно, рывком поднял, повел «лесенкой». И — зацеп. Нет, хватка! Тяжесть такая, словно бревно зацепилось. Но провел метров десять, и рыбина сошла. Тут только запоздало вспомнил, что не подсек ее. Глупо, но факт! А рыба, похоже, была крупная.
Снова забросы. Спешу, бросаю еще и еще. И вновь хватка. Но и эта рыба сходит! Что такое? Осмотрел блесну, и все стало ясно: крючки тройника подржавели, и первая рыбина один из них сломала, а второй разогнулся.
Привязываю другую блесну. Кстати, в эту пору рыбачишь обычно с крупными колеблющимися блеснами. Вот и эта — двухцветная ложка (латунь и мельхиор), утяжеленная напайкой. На третьем забросе — хватка. Тяжесть солидная, но рыба какая-то спокойная, ходит из стороны в сторону, покорно приближаясь к салику. Это щука килограмма на три, толстая, золотистая, в неясных крупных пятнах. На бревнышках салика она лежит, спокойно двигая жабрами и поводя хвостом. Бью ее рукояткой тяжелого ножа и прячу в рюкзак.
И снова забросы, забросы. Вот схватил крупный, темно-бронзовый окунь. Этот бойчее, бросается под плотик, запутывает леску за один из шестов. Приходится выдергивать шест и отцеплять окуня. Вскоре и он перекочевывает в мой рюкзак.
Потом блесна намертво села в донных корягах. Отцепить ее не удалось. Я лишь раскачал плотик, так что бревна его как-то подозрительно заходили под ногами. Пришлось обрезать леску.
Из проверенных, уловистых блесен осталась только «Ряпушка». Длинная, узкая, снаружи серебряная с вытравленными тремя рядами черных пятнышек, а изнутри латунная с напайкой олова у головки и красным пятном-глазом. Ходит великолепно. Это старая карельская блесна, и ловит она самую разную рыбу. Рисковать ею, конечно, не хочется, но что делать? Кроме нее в коробке с блеснами одни лишь безполезные в эту пору «вертушки».
— Давай, «Ряпушка»! Лови, милая!
И она ловит. Одна за другой садятся на ее тройник две щуки, на полтора и на два с лишним килограмма. Щуки сегодня почему-то очень вялые, словно сонные. Спокойно дают подтащить себя к плоту и втащить на бревна. Все они бронзово-золотистые, жирные, хорошо отъевшиеся.
И вот, надо ж было такому случиться! Показались щуки мелковатыми. Решил поближе к затонувшим вершинам елей порыбачить, где была первая хватка, неведомого озерного гиганта. Перегнал салик к елям, укрепил шестами. До дна их здесь еле-еле хватило, глубина побольше четырех метров. На третьем забросе перебежка, небольшая «борода». Пока распутывал, блесна на дне лежала, а как распутал, поддернул, чтобы от дна поднять, и опять ту неподъемную тяжесть на конце лесы ощутил. Вначале подумал, что коряга, а она вдруг взяла и потянула прямо под утопленные кроны. Да так потянула, что как ни старался я остановить или повернуть ее, ничего не получилось. Все. Прощай и рыба, и блесна любимая! Обидно, но ничего не поделаешь. Леска провисла и выползла из воды без блесны. Видно, рыбина запутала ее в глубине за корягу и оборвала могучим рывком.
Привязал вращающуюся блесну покрупнее, дополнительно грузило навесил. Немножко погонял, вытащил нескольких некрупных окуней. И решил, было, заняться ремонтом «Уралки»: тройник сменить. Да вновь налетел заряд снежный. Засвистел ветер над озером, волна загуляла, и пришлось мне срочно к берегу причаливать. К тому же и леска на барабане катушки и на кольцах мгновенно замерзла.
Больше я не ловил. Развел за ветром под выворотнем костерок, котелок с чаем над огнем подвесил, пару горстей крупной мороженой брусники в него высыпал, и сидел на коряжине, слушая вой ветра и следя за плотными косыми прядями снега.
Да, вот и конец осени. И впереди долгая, снежная зима с трескучими морозами, метелями, сполохами и многоцветным полотнищем северного сияния в ночном небе. Как же мало тепла, света, летней радости дарит своим обитателям этот северный край!
Между тем, ветер стал стихать, снег падал уже реже, колючими крупинками. И тут откуда-то сверху раздался чистый и печальный крик, будто звук серебряной трубы. Он поплыл над мутными водами озера, над заснеженными елями на берегу и, не успев смолкнуть, повторился вновь.
Я понял, что это улетают на юг лебеди-кликуны, которые, по словам карелов, несут на своих крыльях зиму на древнюю землю Калевалы. И казалось мне, что это сама властная хозяйка-зима трубит в серебряные трубы, возвещая о своем приходе…
Автор: В.Назаров
Фото А.Васильева
Этот рассказ Вадима Назарова был опубликован в номере 1/2004 «Российского рыболовного журнала». Воспроизводится по материалам редакционного архива.