Для того чтобы написать что-то действительно выдающееся, надо, во-первых, обладать если не талантом, то хотя бы достигнутым упорным трудом мастерством, а во-вторых, хорошо знать то, о чем пишешь. Это, вообще-то, банальность, но о ней почему-то очень многие забывают. Из настоящих русских писателей мало кто разбирался в рыбалке (классическое исключение составляет Сергей Тимофеевич Аксаков), ну а среди настоящих поэтов серьезных рыболовов и того меньше. Рыбацких рифмоплетов («Вот тяну я ерша, Эх, рыбалка хороша!») хватало во все времена, но вот Поэтов можно сосчитать по пальцам. Рядом с Аксаковым я бы поставил Аполлона Николаевича Майкова (1821–1897), который писал замечательные стихи, но, к великому сожалению, по политическим соображениям как государственник, монархист и консерватор всегда подвергался вместе со своим творчеством нападкам всяких левых.
Страсть к ужению охватила Аполлона Николаевича в детстве, проведенном в Москве и, главным образом, в Подмосковье; разумеется, не обошлось тут без влияния отца, Николая Аполлоновича, который сам был заядлым рыболовом. Конечно, многие мальчишки, живя за городом, любят бегать на речку с удочкой, но у большинства это с возрастом проходит. У Аполлона Николаевича не прошло. Он продолжал увлекаться рыбалкой и в Петербурге, куда переселился в первой половине 30-х годов XIX века, и даже за границей, к большому неудовольствию матери, которая в своих письмах неоднократно жаловалась на это увлечение мужа и сына (как это типично для женщин — ненавидеть рыбалку!). Например, «Н. А. с Аполлоном возвратились с моря в два часа ночи с добычею 28 ершей, однако они сознались, что плыли за ними почти до Петергофа на негодной, крошечной лодчонке; недаром говорят, что благородная страсть презирает все опасности; жаль только, что она в то же время лишает охоты заниматься делом».
В 1876 году Майков вместе с семьей поселился в Сиверской на реке Оредеж. Надо ли говорить, что немало времени он проводил с удочкой на берегу?! Именно к этому периоду относится знаменитая картина И.Н.Крамского «А. Н. Майков на рыбной ловле».
В 1855 году Аполлон Николаевич написал поэму «Рыбная ловля», которую посвятил «С. Т. Аксакову, Н.А.Майкову, А.Н.Островскому, И.А.Гончарову, С.С.Дудышкину, А.И.Халанскому и всем понимающим дело». «Всем понимающим дело» — это здорово, и одно это уже говорит о том, что А.Н. сам понимал дело. На первом месте в посвящении заслуженно стоит патриарх русской рыбалки Сергей Тимофеевич Аксаков, далее идет отец поэта Николай Аполлонович. Кстати, Сергей Тимофеевич откликнулся на это посвящение, в свою очередь посвятив Аполлону Николаевичу стихотворение «17 октября», в котором есть такие строки:
Люблю я, зонтиком прикрытый,
В речном изгибе, под кустом,
Сидеть от ветра под защитой,
Согретый тёплым зипуном —
Сидеть и ждать с терпеньем страстным,
Закинув удочки мои
В зеленоватые струи,
Вглубь Вори тихой и неясной.
В «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» отмечалось, что поэма «Рыбная ловля», «в которой мастерски описаны настроения, вызываемые местным пейзажем средней полосы России», может служить «образцом новой идиллии». Мне же кажется, что идиллические настроения вызываются не столько пейзажем средней полосы, сколько самой рыбалкой, для которой идиллия как раз очень характерна (а уж в сегодняшнее сумасшедшее время рыбалка вообще остается одним из немногих пристанищ бедной идиллии). Это иногда чувствуют даже такие рыболовы, которые известны своим прагматизмом. Так, Джеймс Гиббинсон в его знаменитой книге «Карп» пишет: «Я люблю красоту идиллии, как ее писал Констебл, и как раз она-то часто встречается на карповых водоемах».
Воспоминания Майкова о рыбалке в детстве удивительно созвучны моим собственным.
С летами за отцом по ручейкам пустынным
Мы стали странствовать… Теперь то время мне
Является всегда каким-то утром длинным,
Особым уголком в безвестной стороне,
Где вечная заря над головой струится,
Где в поле по росе мой след ещё хранится…
Особый уголок в безвестной стороне… Волшебный уголок, детская сказка… Да, всё именно так.
А поплавки перед глазами!?
Иду я спать… И вот опять перед глазами
Всё катится вода огнистыми струями
И ходят поплавки. На миг лишь задремал —
И кажется, клюёт!.. Тут полно, сон пропал;
Очень точно подмечено и мастерски передано отношение к рыбалке «непосвященных».
Но близкие мои — увы! — всё горожане…
И странствовать в лесу, поднявшися с зарёй,
Иль в лодке осенью сидеть в сыром тумане,
Иль мокнуть на дожде, иль печься в летний зной —
Им дико кажется, и всякий раз я знаю,
Что, если с вечера я лесы разверну
И новые крючки навязывать начну,
Я тем до глубины души их огорчаю;
И лица важные нередко страсть мою
Корят насмешками: «Грешно, мол, для поэта
Позабывать Парнас и огорчать семью».
Но спорить с «непосвященными»бесполезно:
Непосвящённые! Напрасен с ними спор!
Искусства нашего непризнанную музу
И грек не приобщил к парнасскому союзу!
Нет, муза чистая, витай между озёр!
И пусть бегут твои балованные сёстры
На шумных поприщах гражданственности пёстрой
За лавром, и хвалой, и памятью веков:
Ты, ночью звездною, на мельничной плотине,
В сём царстве свай, колёс, и плесени, и мхов,
Таинственностью дух питай в святой пустыне!
Сам процесс ловли, всплески разнообразных эмоций, окружающие рыболова картины — всё это у Майкова настоящее, фальши нет нигде. Кто не читал «Рыбную ловлю», пусть прочтет обязательно, а кто читал, пусть перечитает этот шедевр.
Д.Баличев