Наверное, мне бы и в голову не пришло прорываться в улово за «Баней», если бы Миша Ситников, комбайнер из Медведевки, не рассказывал, как в улове этом играл громадный таймень.
— Ох, и здоров, зверюга! Как шарахнет, как шарахнет! Ну, бревно, чистое бревно! Темный такой, а хвост — ну прямо так и полыхает, красный-красный! Поди-ка, пуда на три, а то и больше. Наверное, это тот, которого прошлый год у плотбища видали, — с жаром говорил он, широко разводя руки.
С Мишей мы познакомились еще прошлой осенью, вместе ловили хариусов и ленков, но о поимке больших тайменей не задумывались. Они и показываются-то редко. Мне только раз довелось увидеть, как охотился крупный таймень на мелководье у «Тайменной ямы» возле деревни Даниловка. Я как раз переправлялся на пароме через Каа-Хем (Малый Енисей). Зрелище было впечатляющее. Сразу стало ясно, что такого никакая леска не выдержит, да и сам его на леске не удержишь — в воду стащит.
А тут вот, после Мишкиного рассказа, словно муха какая меня укусила: попробую поймать этакого «жеребца», да и только! Ведь есть же в Сарыг-Сепе тайменщики! И ловят они крупных тайменей. Правда, секретами своими ни с кем не делятся. Ну, да это их дело. Главное — ловят. И не сетями, а спиннингом, на «мышку» и на ельца. Значит, дело вполне возможное.
Но вот попасть на двухместной надувной лодке в улово за «Баней» оказалось далеко не просто. Кстати, «Баня» — это совсем не баня, а крутой каменный остров, разделяющий Каа-Хем чуть ниже Даниловки на две неравные части. Ледяная вода Каа-Хема бешеным метровым навалом наскакивает на гранитную грудь «Бани» и, разделяясь, с пеной и шумом обегает его волновыми «усами», которые за островом ходят бурной суводью — уловом, закручивая шипучие зеленые воронки.
В свое время немало плотов поразбивалось о гранит, тонули и плотовщики, а тем, кому удавалось удачно проскакивать остров, назвали его «Баня», потому что семь потов сойдет, пока длинный плот мимо окаянного места проведешь: напаришься жарче, чем в бане!
И все же я решил прорваться-таки через волновые «усы» в улово за «Баней», чтобы порыбачить там. Ну, таймень тайменем, может его и нет там вовсе, а может так, заходом был, а вот крупному-то хариусу где и водиться, если не в таком улове?
Три раза я пытался преодолеть «усы», начиная спуск к острову от самой Даниловки. И безуспешно. Волна легко откидывала мою лодку, а когда я положил в нос и корму по изрядному камню — чуть не утопила. Кое-как к мелководью выгреб, камни выбросил и решил больше так не экспериментировать.
И все же ключик к улову за «Баней» я нашел. Точнее сказать, мне помогла в этом молодайка из Даниловки, уронившая в колодец ведро и достававшая его оттуда с помощью «кошки» — четырехлапого якорька на веревке. «Кошка» — вот кто меня выручит, вот кто поможет мне сквозь «усы» прорваться! Ведь стоит ее, проплывая мимо «Бани», забросить на длинной веревке на остров, как она зацепится там между камней, а течение само поможет мне «усы» проскочить!
Знакомый кузнец сковал мне две отличных «кошки» — небольших, в меру тяжелых и зацепистых. Купил я моток тонкой и крепкой капроновой веревки и предпринял очередной штурм «Бани».
Но забросить на камни острова «кошку», сидя в стремительно пролетающей мимо него лодке, оказалось не так-то просто. Лишь с третьей попытки, взмокнув от пота (приходилось каждый раз заносить по берегу лодку и весь мой багаж метров за триста вверх по течению), я забросил-таки «кошку» на остров, и она надежно зацепилась там за что-то. Лодку мою резко дернуло, над кормой вскипела волна, но все обошлось. Воды в лодку попало немного, зато она проскочила острые волны «усов» и закружилась по суводи. Я подтянулся к острову, перевел дыхание и огляделся.
Совсем близко, метрах в десяти, с обеих сторон острова неслись волны, закручивались воронками, вздувались буграми выворотов, а тут было тихо и не особенно глубоко: не более двух метров. После недавнего летнего паводка вода еще не совсем осветлела, но хорошо были видны и камни на дне, и затонувшие бревна от разбитых плотов. А среди них — сероватые, медленно перемещавшиеся тени.
Это же хариусы! И они, похоже, совсем не боятся меня и моей лодки, хотя наверняка видят. Ясное дело, рыболовов здесь не бывает: на надувной лодке не прорваться, а на длинной деревянной моторке не причалить, не к чему — камни гладкой стеной.
Ловить телескопическим удилищем тут неудобно. Сверху с острова коряги свисают, не размахнешься. Решил использовать для донки спиннинговое удилище. Забросил совсем близко, метров на пять. Чуть подтянул леску — и почти сразу резкая и сильная хватка! Одна из серых теней метнулась, сверкнув серебристым боком.
Да какой же ты здоровенный, оказывается! Выскочил на поверхность, шумно заплескался, пытаясь освободиться от крючка, удилище в дугу согнул. Но вскоре сдался, позволил подвести себя к борту лодки, а там уж — дело техники. Хариуса хватать в воде куда легче, чем, скажем, ленка или таймешонка: чешуя у него не скользкая.
Нет, не зря я сюда пробивался! Таких харьюзищ ни удочкой, ни корабликом здесь не лавливали. Килограмма на полтора, пожалуй!
Нашумел он, разбежалась вся стайка куда-то. Но и один такой красавец многого стоит. Уложил его в рюкзак. Пришлось ножом голову проколоть, чтобы не бился, других не отпугивал.
Стайку таких рыбин мы на быстром перекате у Бельбея видели, когда с сыном с верховий Каа-Хема сплавлялись. Но там половить не удалось. Попробовали мы остановить лодку на перекате, здоровенный якорь на веревке вместо якоря сбросили, но вода так нажала на лодку, что едва не поставила ее торчком! Воды нам хлынуло столько, что пришлось веревку тут же ножом отхватить.
А тут вот такие красавцы совсем рядом ходят, и если испугались немного, так ведь все равно далеко не ушли. Их обычай мне хорошо знаком.
Неторопливо переделал удочку. Грузило на конце оставил, а поводок с крючком сантиметров на тридцать выше привязал. Пару хороших червяков-подлистников насадил на крючок, забросил неспешно к затонувшим бревнам и только хотел удилище на борт положить, как новая хватка! Опять короткая, шумная борьба — и новый серебристо-сиреневый красавец с высоким спинным пером в черных, фиолетовых и красных пятнышках прыгает на дне лодки.
И снова все повторилось. Разбежавшаяся было стайка вновь вернулась к лежащим на дне бревнам, а может, она и не уходила от них вовсе: ведь хариусы — мастера прятаться, сливаясь с камнями дна, корягами.
Я выводил седьмого хариуса, когда вода вдруг взбурлила, а удилище так рвануло у меня из рук, что я едва удержал его. Зато поводок не выдержал рывка и лопнул. И тут я увидел его — хозяина «Бани». Сначала мне показалось, что это всплыл короткий, метров около двух, кусок бревна. Но потом я разглядел в нескольких метрах от лодки громадную, толстенную рыбину. Ее алые грудные плавники были едва ли не в две моих ладони, спина была черная, а широкий, сантиметров на тридцать, бок — сизо-стального оттенка. Глаз тайменя, казалось, зло смотрел прямо на меня.
— Так вот ты какой! — говорю. — Не соврал Мишка, выходит? Так… Ну, и что делать будем? Пытаться тебя поймать? Пустое дело. Попрешь и меня, и лодку. А то и из лодки выдернешь! Вот принесло тебя, пугать моих хариусов!
А таймень развернулся — да как ударит хвостом. Окатил меня брызгами с ног до головы. Сразу ясно стало, что у него насчет хариусов совсем иное мнение, что они у него тут вроде стада домашнего. Проголодается — схватит одного — двух, и сыт. И хариусы нагуливаются себе спокойно и в безопасности до следующего налета. А мой визит тут воспринят как крайне нежелательный.
Что ж, придется уступить место хозяину. Он, словно в подтверждение моих мыслей, вновь вывернулся рядом с лодкой и ударил хвостом так, что у меня в ушах зазвенело. Ало-малиновый хвост был шириной в две лопатки моего весла.
Я подергал веревку «кошки»: села глухо. Жаль, придется расставаться. Пока перерезал веревку, где-то за близкими горами тяжело и глухо пророкотал гром. Приближалась гроза. Течение сначала покружило лодку, а потом вдруг волна подхватила ее и понесла…
Надо сказать, что в это улово за островом я пробивался еще пару раз, и уловы были отличными. Но строгий хозяин всякий раз прогонял меня оттуда, начиная плескаться у самой лодки. А попробовать поймать его я так и не решился. Пусть живет, стережет свое харьюзовое стадо.
За прошедшие с той поры годы он, наверное, стал еще больше и мощнее. А Каа-Хем все так же шумит, все так же стремительно несет свою холодную воду навстречу своему брату — Бий-Хему, сливаясь с которым у Кызыла, он образует самую могучую реку Сибири — Великий Енисей.
МАЛЫЙ ЕНИСЕЙ
В рассказе Вадима Назарова из города Шуя речь идет о рыбалке на реке Каа-Хем (Малый Енисей), протекающей по северо-востоку Тувы. Возле города Кызыл, столицы Тувы, Каа-Хем сливается с Бий-Хемом (Большим Енисеем) и образуют Улуг-Хем, что по-тувински значит — Великий Енисей. Село Сарыг-Сеп — центр Каа-Хемского района, в пяти километрах от него находится деревня Даниловка, а чуть ниже Даниловки — остров «Баня». Каа-Хем — река быстрая и холодная, в ней живут хариус, ленок, таймень, а также налим, елец и енисейский бычок. Наиболее распространенная рыбалка — ходовой донкой и корабликом. Леска для ходовой донки применяется 0,25—0,30, на конце — грузило из пули 16 или 20 калибра. В 30—40 см выше грузила — вертлюжок, к которому крепится поводок длиной 50—70 см, из лески 0,20—0,22 мм. Насадка — подлистник, личинка «перколомины», в середине лета — «скачок» (кузнечик). Некрупного хариуса ловят поверху на «мошку» из бурой медвежьей шерсти или из волос рыжей бороды. Любители успешно «мошкуют» на мелководьях у камней, коряг, неровностей дна. Но чаще ловят на «саночки» или «кораблик». У спиннингистов же в ходу неяркие вращающиеся блесны; крупные колеблющиеся пригодны лишь в тиховодьях, глубоких ямах. Ночами у устьев небольших речек и ручьев ловят на «мышку» тайменя. «Мышка» крупная, до 15 см, клиновидная, обтянутая подпаленной беличьей шкуркой, с брюшка утяжеленная полоской свинца. Крючок обычно одинарный, замаскированный «хвостиком». В одиночку ловить опасно: крупный таймень очень силен.
Автор: В.Назаров
Фото автора
Этот рассказ был опубликован в номере 3/2002 «Российского рыболовного журнала». Воспроизводится по материалам редакционного архива.