Большое начинается с малого. Великая Волга соткана из тысяч ручейков и речек. И от того, как себя чувствуют эти «голубые ручейки», зависит самочувствие всего живого.
Вода — это жизнь. На нашей планете жизнь зародилась в воде и продолжается благодаря воде. Каждый водоем — сложнейший живой организм с хрупкой структурой, чрезвычайно чувствительный к внешним воздействиям.
Все живое имеет свое начало и свой конец. Но бывает конец закономерный, в свой срок, а бывает преждевременная кончина.
Водоемы рождаются, живут, старятся и умирают, но в естественных условиях этот процесс растянут на многие десятилетия, а то и столетия. Негативное же воздействие человека на природу привело к тому, что старение многих водоемов убыстряется, и они умирают буквально на глазах в течение каких-то нескольких лет.
Было, да сплыло
В моей картотеке записей, которые я делаю после каждого выезда на рыбалку (а начало этих записей относится к 1950 году), есть раздел «Водоемы в прошлом». Часть водоемов из этого перечня я уже не смогу посетить по причинам, от меня не зависящим. Вряд ли мне доведется снова попасть в Афганистан, Среднюю Азию или Прибалтику. Но другая часть водоемов вполне доступна, только я сам никогда туда не поеду. Вот несколько примеров.
Была чудесная речка Сукуша, приток Городенки, в свою очередь впадающей в Северку. В свое время я ловил на Сукуше летом и зимой полновесных плотвиц, окуней и голавлей. Но вот у истоков этой речки соорудили животноводческую ферму, с которой навозная жижа прямотоком струится в Сукушу, которая в течение одного только года превратилась в клоаку. Сукуша умерла и никогда больше не возродится. Точно такая же участь постигла Нудовку, Востец и еще многие-многие другие речки.
На Малой Истре и Речице я обычно открывал летний сезон ловлей в проводку. На мотыля ловилась великолепная весенняя плотва, и уловы впечатляли. Но уже лет шесть-семь рыба по весне почему-то не поднимается в верховья этих речек. И я поставил на них крест.
Река Истра ниже Истринского водохранилища была одним из самых любимых и часто посещаемых мною водоемов. Но в последние годы пропуск воды через плотину водохранилища стал совершенно неупорядоченным. То идет залповый сброс и затопляются прибрежные луга, то 2–3 месяца держится минимальный уровень, при котором река буквально загнивает. Соответственно, рыбы стало очень мало, а плотва на этом участке реки имеет резкий запах дуста и несъедобна.
Верховья Яхромы (до Яхромского водохранилища) — изумительные по красоте места. Сама река чистая, весело журчит на каменистых перекатах. Но уже несколько лет все стадо плотвы поражено какой-то болезнью: тело рыбы покрыто черными пятнами, проникающими и в мышечные ткани. Я все надеялся, что вот уж в следующем году плотва очистится, выздоровеет. Увы, положение не меняется, и ловить такую плотву, а тем более есть ее, весьма неприятно. Видимо, в верховья Яхромы я уже не поеду.
Река Пахра ниже плотины в селе Новленское какие-то 5–6 лет назад поражала разнообразием рыбьего населения. За одну поездку попадались представители 7–8 видов рыб. Дно реки ниже плотины было выложено камнями и мелкой галькой.
В последние годы весенние паводки и летние ливни приносят в Пахру очень много грунта, и структура дна полностью изменилась. Все каменистые места замело грязным песком, река сильно обмелела, рыбе негде задерживаться. Сейчас этот участок Пахры интересен только ранней весной, летом там делать нечего.
В начале лета 1997 года река Моча была дважды подряд отравлена Вороновским животноводческим комплексом. Когда я подходил к ней, меня остановил тошнотворный запах гниющей рыбы. По берегам и в воде лежали и разлагались тысячи и тысячи плотвичек, окуньков, пескарей, голавликов. Когда-то сможет восстановиться прежняя численность рыбы в реке и восстановится ли она вообще?
Почему?
Конечно, это только некоторые примеры умирания водоемов. Каждый из нас мог бы назвать десятки и десятки подобных рек и речек.
Больно расставаться с рекой, на берегах которой ты много раз ночевал, у которой помнишь все омутки и перекаты. Больно понимать, что никогда больше сюда не вернешься. Словно от тебя навсегда уходит близкий человек.
«Жизненное пространство» рыболовов с каждым годом катастрофически сужается. Почему? Выскажу свою точку зрения, с которой многие могут не согласиться.
Принято констатировать, что вот-де промышленные предприятия сбрасывают свои отходы в водоемы, не отстает от них и сельское хозяйство, но что тут поделаешь, так уж сложилось исторически. Такая констатация фактов носит отстраненный и непротивленческий характер. Промышленность безлична, безлично сельское хозяйство.
Промышленность впереди
По вредному воздействию на водную среду первенство держат, конечно, промышленные сбросы. В конце 50-х — начале 60-х гг. река Клязьма ниже Щелкова была совершенно безжизненной. Ничего живого не было не только в воде, но и по берегам. В Щелкове победоносно пыхтели ярко-желтым дымом химические предприятия, превратившие Клязьму в кислотный сток.
На Средней Волге в наши дни нет-нет да и увидишь сплывающее по течению поле какой-то желтой взвеси, от которой во все стороны шарахается рыба. А то вдруг резко обрывается клев на глубине, но появляется рыба в прибрежной зоне. Это значит, что в Балакове сбросили что-то ядовитое и тяжелое, что идет в толще воды.
Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат как отравлял уникальные воды Байкала, так и продолжает отравлять.
Все очистные сооружения на промышленных предприятиях делаются в последнюю очередь, если делаются вообще, и только для проформы; как правило, они неэффективны.
Давным-давно в «Литературной газете» в разделе «Рога и копыта» была в несколько измененном виде опубликована моя миниатюрка: «Долго и безуспешно боролась рыболовная общественность с браконьерством на реке Виляйке, пока ей на помощь не пришел коллектив химической фабрики, что выше по течению. Сейчас на Виляйке не встретишь не только браконьеров, но и тех, кто с ними боролся».
Вполне объяснимо, что теперь, когда многие предприятия простаивают или работают «вполнакала», некоторые водоемы стали заметно чище.
Сельское хозяйство
Сельское хозяйство или напрямую отравляет воды, или уничтожает реки опосредованно. «Центры высокорентабельного современного животноводства», как правило, утопали в собственном навозе и проектировались с таким расчетом, чтобы жижа стекала в ближайшую реку. Иногда сооружалось некое подобие отстойника с тонкой земляной перемычкой — с надеждой, что эта перемычка будет размыта если не после сильного ливня, то уж обязательно в весенний паводок.
Минеральные удобрения и ядохимикаты обязательно складируют под открытым небом по берегам рек. Все это смывается в воду. Пахать принято до самого уреза, и дождевыми потоками грунт уносится в реки.
Часто воду рек используют для полива. Делается это очень просто. Чтобы обеспечить нужный уровень воды, подгоняется бульдозер, который своим ножом срезает высокий берег речки и сбрасывает землю в воду, создавая таким образом дамбу.
В лучшем случае в русло кладется труба для стока воды, в худшем — не кладется ничего.
Понятно, что следующей весной вся эта масса грунта оказывается в реке, а действо приходится повторять. И так из года в год. Через несколько лет от речки остается жалкий ручеек.
Казалось бы, с теми же затратами средств и времени можно было бы соорудить хорошую железобетонную плотину со сливом — и не знать забот. Так нет же!
Другая причина обмеления рек — вырубка прибрежных лесов. Как известно, растительность по берегам водоемов «держит» воду. В голых берегах река беззащитна. Я сам знаю несколько примеров, как в ближнем Подмосковье для того, чтобы вскопать несколько грядок под петрушку и поставить хозблок с туалетом, сводились по берегам рек великолепные березовые рощи, участки леса с мачтовыми соснами и дубами. И это притом, что кругом полно земель, как бы самой природой предназначенных для садово-огороднических товариществ.
Конкретные люди
За каждым фактом отравления или загрязнения воды стоят конкретные люди. Конкретный начальник отдал приказ сбросить в воду ядовитые отходы, конкретный исполнитель открыл задвижку или заслонку. Конкретный механизатор опорожнил цистерну с аммиаком в реку.
А слышали ли вы, чтобы кто-то был наказан в судебном порядке за такого рода деяния? Я не слышал. Да, штрафы брали, но из кармана государства, а не из кармана виновника. К несчастью, таких конкретных виновников миллионы.
Вот мы и подошли к сути проблемы. У подавляющего большинства людей чрезвычайно низка общая культура, а экологическая культура отсутствует полностью. Те, кто бросают свой мусор не в мусоропровод, а рядом с ним, точно так же ведут себя и на природе. Поезжайте к мосту через Москву-реку в районе села Ильинское — это совсем недалеко и в «элитной» пригородной зоне. Чтобы пройти берегом реки, нужно все время смотреть, куда поставить ногу.
Вот характерный пример дикости. На берегу Пахры был родничок, заключенный в отрезок металлической трубы. Излишек воды переливался в реку. Очень удобно было брать воду кружкой и наслаждаться ее чистотой и вкусом.
Это сооружение стояло много лет. Но как-то некое двуногое существо вырвало трубу и забросило ее в реку. Я случайно обнаружил ее, ловя взабродку, и вернул на место.
Через некоторое время труба исчезла окончательно. Родник замыло грязью.
Еще в самом начале ХХ века известный русский рыболов Иван Комаров называл людей «злейшими паразитами природы». А что бы он сказал сейчас?
Сельские жители
Больше всего меня поражает отношение к природе современного сельского жителя. Горожанин-варвар приехал, напакостил и уехал. А ты, крестьянин? Ты живешь на этой земле и на берегу этой реки. Почему же ты гробишь эту землю и эту воду?
В реках, протекающих мимо более или менее крупных деревень и сел, можно увидеть все образцы сельскохозяйственной техники от сенокосилки до комбайна и трактора (сам видел), различные агрегаты, колеса всех типов и размеров. Не стоит думать, что все это шалости сельской детворы. Она не загонит в воду трактор и не забросит туда карданный вал. Все это делают вполне зрелые дяди. Только зачем?
Я уже не говорю о том, что среди сельского населения развито злостное и безжалостное браконьерство.
Отсутствие политики
Помимо культурного и экологического невежества есть еще одна причина сложившейся ситуации — отсутствие какой бы то ни было внятной государственной экологической политики. Вопросы экологии у нас всегда были на задворках, на экологию всегда не хватало денег.
Бывали, правда, отдельные всплески активности. Лет 12 назад разгорелась, было, кампания под лозунгом «Сбережем малые реки!», но все ограничилось тихим шелестом газетных страниц.
Нас постоянно мучили гигантскими проектами: то поворачивали северные реки, то создавали каскад волжских водохранилищ, которые сейчас превращаются в болота…
И никогда не было понимания самого термина «окружающая среда». Не было понимания того, что защита окружающей среды — это не защита какого-то суслика или какой-то там кильки, а, прежде всего и в первую очередь, защита самого человека, его здоровья и его жизни.
Что делать?
Что нужно сделать, чтобы вернуть нашим водоемам чистоту и рыбье изобилие? Совершенно очевидна необходимость целостной государственной политики в области экологии, немалых капиталовложений, комплекса соответствующих мероприятий.
Но все это в перспективе. А что можно сделать сейчас и здесь? Когда говорят, что вот, мол, лет 50 назад была рыба и она прекрасно ловилась немудреной снастью, у многих это почему-то вызывает усмешку. Смею заверить, что это действительно было так, и не потому, что мы были молоды и все вокруг казалось прекрасным.
Причина изобилия рыбы была чрезвычайно проста: вода была чистой. А что нужно рыбе? Чистая вода и изобилие пищи — и все!
Помните врачебную заповедь «Не навреди!»? Все, что нужно делать, это не вредить малым рекам, оставить в покое «голубые ручейки». Для этого не нужны транши МВФ и даже привлечение сбережений населения.
Будут здоровы малые реки — будут полноводны и щедры реки средние и большие.
Конечно, хозяйственное использование водоемов неизбежно, но оно может и должно быть разумным и рациональным, а не варварским, как сейчас. Я могу засвидетельствовать несколько случаев оздоровления рек в результате ослабления негативного воздействия на них человеческой деятельности.
Зависит ли что-то от нас самих, от каждого из нас? Можем ли мы сами переменить ситуацию, переломить тенденцию?
Мы можем очень мало, но это малое, индивидуальное, но многократно повторенное, обязательно принесет плоды.
Каждый может собрать мусор в месте ловли, расчистить засоренный родник, вытащить из воды пластиковый мешок, убрать бутылочные осколки с тропинки. Это не займет много времени и не потребует титанических усилий, но на водоемах, на берегу и в воде, станет чище.
Каждый сознательный рыболов должен быть примером поведения на водоеме и отношения к природе и ее богатствам. А там, гладишь, и государственные мужи зашевелятся.
Автор: А.Барышников
Эта статья Андрея Федоровича Барышникова, опубликованная в номере 2/2000 «Российского рыболовного журнала» и воспроизводимая по материалам редакционного архива, и четверть века спустя не потеряла своей актуальности.