В июне разрешено ловить всю интересную пресноводную рыбу, обитающую в наших краях, и в воображаемом рыболовном календаре все дни красные. И все-таки по причинам, которые полностью никогда не удается объяснить, даже опытному, много повидавшему рыболову приходится мириться иногда с траурными днями в черной рамке. Слишком ясная погода? Резкое падение температуры? Пришедший ночью паводок? Сильный восточный ветер? Зацикленность тех же карпов на не поддающемся вычислению корме? Предстоящая смена погоды? Да что там, каждый из нас может добавить сюда еще множество вероятных причин, по которым та рыба, которую он собрался ловить, совершенно не хочет клевать.
И тогда простые, скромные виды рыб, те, на которых мы в хорошие дни не обращаем внимания, помогают спасти уже кажущуюся неудачной рыбалку, если только мы сумеем достаточно быстро, а главное правильно, перестроиться. Правда, для этого нужно уметь видеть знаки, которые дает нам природа, а в рюкзаке всегда иметь своего рода запасное снаряжение, несколько вещей, предназначенных не для основного вида рыбы, на который мы нацеливаемся. Ну, например, собираясь на крупных усачей или карпов, не помешает взять с собой небольшой запас сверхтонкой лески, мелких и мельчайших крючков, поплавков и дробинок — кто его знает, как все обернется. А еще, может быть, легчайшее телескопическое удилище, с кольцами и катушкой или, при наличии достаточного опыта спортивной ловли, без оных.
Один из таких случаев, которым я давно уж потерял счет, выглядел следующим образом. Мы отправляемся за дикими карпами на равнинную реку в ее низовья, где она медленно течет в плавно изгибающемся русле. Там есть старицы, спокойные излучины, песчаные и галечные отмели, островки тростника и тростниковые заросли вдоль берегов, а возле щебеночного завода, год за годом добывающего материал из реки, и ямы до семи-восьми метров глубиной. От американского сомика до угря здесь есть вся рыба, которая может обитать в более-менее чистом водоеме, но мы выбрали для себя именно карпа, и поэтому наши коллеги по обществу, на которых можно положиться, целую неделю прикармливали подходящие места картофелем. И все бы шло как по маслу, если бы не погода — ясная, с сухим восточным ветром. Ни капли росы не было на лугах, когда мы приехали на рассвете, ни намека на дымку на горизонте, а вскоре после восхода солнца безоблачное небо над нашими головами приобрело почти раздражающую синеву. До 15 часов единственной нашей добычей стали несколько мелких окушков, заглотавших червя, как говорится, до анального отверстия. То есть, это оказался один из тех дней, о которых ни слова не говорится даже в самых лучших книгах о рыбалке. Но вот старейшина нашей маленькой группы на своем месте, где было чуть заметное движение воды, поймал рыбца, по-местному — Rußnase, длиной сантиметров тридцать. Один из нас принял эту симпатичную рыбку за выродившегося, высокоспинного подуста, но вынужден был выслушать поучение и признать, что мягкий нижний рот рыбца никак нельзя спутать с угловатым, ороговелым поперечным ртом подуста, да и сплющенное, а не веретенообразное, как у подуста, тело тоже является надежным отличительным признаком.
Восточный ветер не утихал, а, наоборот, усиливался, карпы так и не появились, но коллега, поймавший рыбца и имевший с собой запасное снаряжение, подобное описанному выше, наладил деликатное трехметровое удилище с тончайшей оснасткой, полагая, что, если попался один рыбец, то где-то неподалеку должна быть целая стая, возможно в сопровождении лещей. Разрезав на кусочки целую пригоршню драгоценных выползков, которые были у него среди прочих карповых насадок, он смешал эти кусочки с кашей из кукурузной муки и панировки и время от времени стал подбрасывать эту смесь в воду, где она образовывала роскошные светлые облака. В 16 часов он поймал второго рыбца, а до 18 часов — еще двенадцать. Получилась веселая игра, и даже те из нас, кто скептически посматривал на все это и полагал, что не к лицу мастерам ловли карпа снисходить до столь презренной белой рыбы, в конце концов подошли и тихонько поинтересовались методом, который применял старый рыболов. Он передал свой улов одному из живших возле реки коллег по обществу, жена которого умело так мариновать всю костлявую белую рыбу, что через несколько дней не чувствовалось ни одной кости, а мясо становилось деликатесом. А еще он рассказал нам все, что знал о рыбце. В Германии самые крупные рыбцы ему попадались в солоноватых водах и в реках Везер, Зале и Мульде; в некоторых равнинных озерах встречались экземпляры до четырех фунтов. Но в Восточной Европе, как он помнил со времен войны, рыбец вырастает до шести и более фунтов.
Узнали мы и многое другое. Каждому рыболову должно быть известно, что рыбец является отличным живцом для сома, щуки и судака. Обитая на дне глубоких ям, он отлично известен охотящимся там крупным хищникам. В последнее время в качестве подвида рыбца стали выделять так называемого зеерюслинга, который встречается преимущественно в бассейне верхнего Дуная, в то время как обычный рыбец кроме восточноевропейских стран распространен также на юге Скандинавии и в слабосоленых водах восточной части Балтийского моря.
Чем больше рассказывал наш коллега, тем интереснее становилась для нас эта рыба, до сих пор казавшаяся невзрачной. На одном экземпляре, который он выпотрошил, он продемонстрировал, что стенки брюшной полости рыбца не черные, как у подуста, а светлые, как у большинства карповых. Наконец, он обратил наше внимание на анальный плавник, похожий на плавник леща и, во всяком случае, более широкий, чем плавник подуста.
Мы с нашими сухими подсаками и пустыми садками окружили седого, белобородого рыболова и не сводили с него глаз, когда он вытаскивал своего пятнадцатого рыбца, по размеру и внешности не отличимого от предыдущих, как будто их отлили в одной форме. Причем он использовал самый крохотный поплавочек, какой только можно себе представить: яйцеобразный, размером с лесной орех, на тонкой пружинистой проволочке, расположенной таким образом, что поплавок вставал и без грузила на леске. Этот поплавочек, применимый только в стоячей или, как в данном случае, очень медленно текущей воде, показывал поклевку уже на ее ранней стадии, оживленно подрагивая. Поскольку наш учитель ловил на одного крупного опарыша или маленького червя на крючке №15 или 17, он мог подсекать немедленно, в полной уверенности, что насадка уже полностью находится во рту у рыбца. Сверхтонкую леску 0,10 мм он по-спортивному прикрепил к вершинке удилища, а спуск выставил так, чтобы насадка находилась у самого дна. Первые потяжки после подсечки были вполне энергичными, но продолжались недолго, и вскоре утомленная рыба позволяла подвести себя к подсаку, попав в который, однако же, немедленно принималась биться.
«Ловить легкой, тонкой снастью и стараться не распугать стаю — вот и весь секрет!» — подвел итог наш учитель.
Автор: И.А.Бёк
Перевод с немецкого Д.Баличева
Профессор Иоганн Адольф Бёк (Professor Johann Adolf Boeck) был австрийским писателем, журналистом и заядлым рыболовом. Его «Рыбец в июне» взят мною из журнала за 1977 год: Prof. J.A.Boeck. Rußnasen im Juni. In: Sportfischer, 1977, Nr.6, S.10–12.