В рыбной ловле, как занятии серьезном и основательном, для каждого истинного рыболова есть свой кульминационный момент. Для одного — подсечка, для другого — вываживание, для третьего — торжественное опускание рыбы в садок, а для иного — обязательное фотографирование с добычей на память потомкам («знай наших!»). Кстати, часто на фотографиях, публикуемых в рыболовных периодических изданиях, размер предъявляемого экземпляра достаточно точно определяется в сопоставлении с окружающими предметами. А в подписи к снимку тот же 600-граммовый подлещик вырастает до двухкилограммового леща. Кого вы обманываете?
Так вот, для меня «моментом истины» в рыбной ловле является сама поклевка. Ведь именно она предопределяет все последующие действия вне зависимости от того, удастся подсечка или нет. Сама поклевка — это результат встречи, а точнее — непосредственного контакта рыбы с вашей приманкой. Поэтому она означает, что ловите вы более или менее правильно.
Классификации
Поклевки можно классифицировать по видам клюющих рыб, по временам года, по типу водоема, по сопутствующим условиям… Да мало ли можно придумать классификаций! Следует оговориться, что мы имеем в виду поклевки достойных представителей подводного мира, а не тычки и пощипывания вечно голодной (в силу необходимости расти) мелочи.
Конечно же, каждая «рыбья народность» клюет по-своему. Классической считается лещовая поклевка: поплавок вздрагивает и начинает медленно вылезать из воды, потом теряет равновесие и, словно изможденный, падает на воду. Такую поклевку не спутаешь ни с какой другой. Зимой та же картина: поплавочек в лунке шелохнется, а затем совершает свое восхождение, выталкиваемый на поверхность неведомой силой. Здесь я намеренно не говорю о том, в какой момент нужно подсекать. Этот вопрос требует отдельного рассмотрения. Подобную поклевку зимой можно увидеть, кстати, и у полновесной плотвы.
Сумасшедшие рывки?
Много эпитетов в превосходной степени приходится слышать и читать при описании щучьей поклевки. Основное определение — «сумасшедший рывок». Если быть точным, то рыбу я ловлю уже в течение 64 лет, и не исключено, что я все еще жив именно благодаря рыбалке. За весь этот «краткий исторический период» я лично не сталкивался со «щучьим бешенством». Это при описании «народной рыбалки», когда «выпили, но не закусили», появляются щучьи рывки, опрокидывающие катера и сотрясающие опоры железнодорожных мостов. В трезвой же реальности 90% щучьих поклевок — это мягкий толчок или ощущение тяжести, повисшей на другом конце лески. Бывают резкие поклевки, но их никак нельзя назвать сногсшибательными рывками. Иногда даже приходится подсекать интуитивно, если щука берет приманку вдогонку.
А вот кто горазд на «рывковый метод», так это голавль. Способ ловли здесь не играет роли — хоть спиннинг, хоть поверху на кузнечика, хоть в проводку. Отчасти эта стремительность объясняется тем, что ловля, как правило, происходит на течении.
Коллекция поклевок
Каждая рыбалка чему-нибудь да учит вдумчивого рыболова. И не только поездка в целом, но и детали, в том числе поклевки «неординарных рыбьих личностей». Как вы себя повели при поклевке солидной рыбы, способной постоять за себя, что вы сделали правильно, а в чем была ваша ошибка — все это хорошие уроки на будущее. В своей памяти я коллекционирую примечательные поклевки и всякий раз, вспоминая их, переживаю их еще ярче и осмысливаю по-новому. Хотелось бы привести несколько примеров оригинальных и неповторимых поклевок, каждая из которых дала мне свою толику опыта.
За язык
Первое место по оригинальности поклевок, конечно же, за щукой. Вот яма глубиной метров пять-шесть на одной из проток острова Пустынный, что под г.Балаково. Мы ловим с лодки на твистеры. У меня мертвый зацеп. Снимаемся с якоря, подплываем к месту зацепа, и при вертикальном подергивании я освобождаю приманку. Делаю два-три оборота катушки — поклевка! После подсечки щука, не совершая никаких движений, строго вертикально поднимается к поверхности и только в подсаке слегка ворочается. Такая пассивность объяснилась тем, что тройник твистера зацепил щуку за язык.
Примечательно, что все наши маневры по освобождению зацепившегося твистера не спугнули щуку, настолько она была уверена в своей безопасности под корягой.
Точный расчет
Средняя Волга, середина лета, середина дня, жара под сорок. Я уже наловился, да и погода давила. Сняв оснастку (разбирать снасть сразу после окончания ловли — давняя привычка), я решил проверить, как будет работать белый твистер, еще не видевший воды. Привязал его прямо к леске, поскольку металлический поводок уже убрал. Дальний заброс, подмотка… Любуюсь, как красиво твистер помахивает хвостиком. И вот недалеко от берега со дна поднимается в горизонтальном положении эдакая миниатюрная подводная лодка. Крупная щука всплыла строго по ходу твистера, сделала неуловимое движение пастью — и твистера как не бывало. Чистый срез, подсечки не потребовалось. Удивителен был точный расчет щуки для встречи с приманкой. И опять же — никаких рывков. А для себя я сделал вывод: баловаться со снастью на водоеме не следует. Эх, был бы стальной поводок!
Забагрилась сама
Река Истра под одноименным подмосковным городом. Трех-четырех некрупных щучек я уже поймал. Делаю очередной заброс — и вижу, как за вращающейся блесной идет щучка граммов на семьсот. Я не очень верил в поклевку. И тут щучка совершила неожиданный маневр — не схватила блесну, а прижала ее телом ко дну, в результате чего забагрилась под челюсть и была благополучно извлечена на берег. Такого способа обращения с добычей я у щук еще не встречал. Интересно, что в тот день все хищницы, пойманные мной, какое-то время следовали за блесной и только через некоторое время решались на атаку.
Невероятное упорство
Река Сысола под Сыктывкаром. Вода чистая, незагаженная, при проводке игру блесны видно издалека. Хватка щуки, подсечка, через несколько метров — сход. А щука стоит и никуда не уходит. Забрасываю опять. И все повторяется, как под копирку, причем три раза, пока я, наконец, не выволакиваю зубастую на берег! Это щучье упорство можно объяснить только чувством сильного голода. Правда, то, что при первичном сходе повторный заброс часто дает результат — аксиома. Но тут четыре хватки подряд одной и той же особи!
Про щук можно еще много рассказывать, но не будем все же забывать и о других рыбах.
На уровне интуиции
Москва-река выше Звенигорода. Этот участок нашей столичной водной артерии весьма живописен и достаточно густо населен. Я стою по грудь в воде на одном хорошо известном мне перекате и ловлю в проводку на ручейника. Ловля веселая, и садок, повешенный на плечо, не пустует. Вижу типичную лещовую поклевку, осторожно подсекаю, и сразу мысль: «Не по Сеньке шапка!»
Лещ ворочается и ворочается, никак не хочет идти ко мне. Да и как его брать? Я в воде, до берега метров тридцать, кругом трава. Ну, хоть посмотреть, какой он, красавец. Лещ показывается на поверхности, а тут, сами знаете, ему нужно дать «подышать свежим воздухом». И вот эдакая лопата лежит на воде, а у меня никаких идей по части ее приватизации. Действуя на уровне интуиции, я отклоняюсь, насколько это возможно, назад, движением удилища кладу леща себе на грудь и прижимаю его левой рукой. Бреду к берегу, а сам все еще не верю в удачный исход.
Лещ весил 1 кг 600 г. Кстати, в Москве-реке живут лещи и посолиднее, сам видел. В этом эпизоде правильным было то, что я измотал рыбу до изнеможения. А то, как я ее взял — это прямо-таки «режиссерская находка». Да, из всякого положения есть выход, если не широкий, то хоть какая-то лазейка.
Средь визга и гама
Волга, один из островов, лагерь отдыхающих. Я ловлю «резинкой» (по-научному — «донкой с резиновым амортизатором») на червя рядом с купающейся «молодой порослью». Жарко, и я присоединяюсь к галдящей и визжащей молодежи. Через некоторое время возвращаюсь к своей снасти. «Резинка», эта донная снасть, каким-то образом вытянулась почти по поверхности воды. Выбираю ее, ощущая сильные толчки, и осторожно вывожу на песок двух лещей, явно за килограмм каждый. То, что купающиеся не отпугивают, а, наоборот, привлекают рыбу, известно давно (взмучивание воды, дополнительный корм…). Но странным было поведение попавшихся лещей — они искали спасения не у дна, а на поверхности.
Истории с голавлями
Верховья Пахры. Места мне были хорошо известны, сюрпризов не ожидалось. Но после одной из поклевок я зацепил крупного голавля. Произошло это на сильной отбойной струе. Создалось некое равновесие сил: удилище не могло сдвинуть голавля со струи, а он не мог маневрировать. Закончилось же все банальным сходом. Это был тот самый случай, когда никто не виноват. Нужно философски относиться к неизбежным сходам и потерям желанной добычи. Как говорится, эта рыба была не моя.
На Москве-реке в вышеупомянутом месте была небольшая ямка под крохотным островком на середине реки. Я знал, что она никогда не пустует. Однажды я взабродку приблизился к этому месту на расстояние заброса, и насадка попала точно в ямку. Поплавочек стремительно нырнул, и сильная рыба пошла на основную струю. По манере поведения это мог быть только голавль. Опять «перетягивание каната», и опять сход.
Через полчаса я вернулся к этому местечку. Поклевка повторилась. Но на этот раз голавлю удалось уйти в подтопленные ветки, в которых он и оставил крючок. Я уверен, что это был один и тот же голавль. Необходимо принять за правило после схода в какой-либо точке возвращаться к ней через некоторое время и пробовать опять.
Сначала оглядись, потом забрасывай
Когда ловишь ходом, постоянно идет смена мест и условий ловли. Не всегда новая точка бывает удобна для ужения, но «очень уж соблазнительно погонять поплавочек вон по той струйке». А в итоге оказывается, что вы не в состоянии овладеть завидным трофеем как раз из-за неудобства места ловли. Один раз на Верхней Пахре я изловчился сделать боковой заброс под нависшие над речкой кусты и подсек плотвицу на добрые полкило, но дотянуться до нее не было никакой возможности. Какое-то время я держал ее на леске, но потом ранка от крючка расширилась и плотва благополучно сошла.
Это же правило «Сначала оглядись, а потом забрасывай» я нарушил на Москве-реке несколько лет назад, в мае. На личинку стрекозы позарился великолепный язь, которого я умучил, но взять не смог. Берег был с метровым уступом. Мне удалось в болотных сапогах сползти в воду, но только я протянул к язю руку, как он решил, что с него хватит, и сошел. Нужно всегда перед началом ловли убеждаться в возможности взять рыбу. Многие проблемы, конечно, решает подсак, но он хорош при стационарной ловле, я же ловлю ходом, на месте не сижу, и подсак для меня очень обременителен. Потому-то время от времени и попадаю в подобные ситуации, но негативные последствия все же можно минимизировать, соблюдая необходимую предусмотрительность.
Зимние подвиги
Зимой все происходит через лунку, но и в таких условиях есть место «подвигам». Как-то мы рыбачили в одном из заливов Угличского водохранилища. Было время перволедья, и в успехе ловли на жерлицы никто не сомневался. Я выставил пяток подледных жерлиц-поставушек с окуньками в качестве живцов. Подойдя к одной из них, решил приподнять живца, и только потянул леску, как почувствовал поклевку. Невольно ответил подсечкой, хоть это и не по правилам. Получилось удачно. Видимо, щука стояла поблизости и наблюдала за живцом, решая извечный гамлетовский вопрос: «Брать или не брать?» А тут живец повел себя неподобающим образом, скакнув вверх. И сразу же решительная поклевка, позволившая подсечь щуку без ожидания фазы заглатывания живца. Как видим, иной раз поддразнивание полезно.
В той же лунке
Обрывы в зимних условиях, особенно при ловле на мормышку, явление весьма частое. Ловишь тончайшей снастью на небольшой глубине и при клеве невеликого окуня начинаешь подсекать несколько резче, чем требуется. Отсюда и обрывы — как правило, в месте привязки мормышки, какие бы хитрые узлы вы ни придумывали. Давно замечено, что после обрыва или схода хорошего окуня лунка на некоторое время «замолкает». Сам факт обрыва говорит, что в это место подходит весомый окунь и что на дне есть что-то, что его привлекает (коряга, пень, а может быть и затопленный трактор). Следовательно, сюда стоит через некоторое время вернуться.
Примерно по этой схеме я поступил однажды во время поездки на Москву-реку выше столицы. В одной из лунок, которые я периодически обходил, случился обрыв, причем обрыв настоящий. Подсек я аккуратно, так что успел почувствовать всю тяжесть клюнувшего окуня. Леска-то была 0,10. Тут же я достал запасную удочку со свежей леской 0,12. Минут через двадцать вернулся к месту обрыва. При первой же проводке мормышки кивок плавно согнулся, и я не подсек, а только приподнял удильник. Где-то там у дна заворочалось нечто весьма почтенное. Далее я действовал академически: ногой сдвинул горку снега в лунку и стал поднимать рыбу на гибком шестике, не касаясь лески руками. Противник вел себя весьма спокойно, без выкрутасов. Вскоре в лунке показалась его голова. Первое впечатление — судак! Я пошарил в ледовом месиве свободной рукой и извлек на свет окуня, который оказался самым крупным из пойманных мною зимой на мормышку — 700 г! Осмотр его пасти не обнаружил ранее оторванной мормышки. Значит, под лункой ходили и другие солидные «заинтересованные лица».
В этом эпизоде при поклевке крупного окуня я делал все как полагается, что — увы! — бывало и бывает не всегда.
Примеры, подобные описанным выше, можно множить и множить. Суть же в том, что в каждом случае было нечто поучительное, что не должно было пройти мимо моего внимания. Умение учиться на удачах и неудачах — одно из непременных качеств настоящего рыболова.
Во сне
Что же касается поклевок во сне, то наукой доказано: человек видит во сне то, что его занимает или заботит при бодрствовании. Более того, оказывается, все сны, которые привиделись человеку за его жизнь, хранятся в каких-то потаенных уголках мозга (правда, не понятно, зачем), и время от времени какой-то сон, виденный несколько десятилетий назад, вдруг всплывает в памяти. Совершенно очевидно, что у человека, регулярно занимающегося рыбной ловлей, не может не быть снов на рыболовную тему.
Сколько же я перевидал рыболовных снов за свою жизнь! Чаще всего это было что-то вроде ловли в комнате из-под стола или кровати. Но иногда рыболовные сны поражали своим реализмом, вплоть до деталей снасти. Только это никогда не было повторением действительных рыбалок, а всегда новым, но не менее приятным и завлекательным. Замечательно, что наше любимое занятие не оставляет нас даже во сне.
Автор: Андрей Барышников
Эта статья была опубликована в номере 6/07 «Рыболовного журнала». Воспроизводится по материалам редакционного архива.